Запрети тебя любить

– Ну что? Налетай! – Глеб открывает коробки с пиццей. – Вот эту, Варя, попробуй, – двигает одну ближе ко мне. – Она с ананасами. Тебе понравится.

Я сначала даже тянусь за куском пиццы, но в последний момент отдёргиваю руку и поднимаюсь с кресла. Четыре пары глаз устремляются на меня, а я, выпрямив спину, спокойно говорю:

– Спасибо, но мне уже пора.

– Что значит «пора»? – с недовольством фыркает Динка.

Глеб вскакивает с кресла и явно хочет меня задержать, но я уворачиваюсь и обхожу журнальный столик.

– Мне правда пора дома. Хорошо вам посидеть, – говорю с улыбкой.

Дина покидает колени Олега и идёт ко мне, предварительно показав жестом Глебу, чтобы он не вмешивался.

– Да что с тобой, Варь?! – восклицает подруга, когда мы выходим в прихожую.

– Со мной – ничего, – бесстрастно пожимаю плечами и начинаю обуваться. – А вот с тобой явно что-то не так. Я думала, ты понимаешь меня.

– В том-то и дело, что понимаю! – с недовольством восклицает Дина, уперев руки в бока. – Хочу помочь тебе абстрагироваться от этой драмы, а тебе как будто по кайфу в ней быть!

– Да нет у меня никакой драмы, – грустно усмехаюсь. – Я счастлива. С Остапом. И буду счастлива и дальше. И тоже с ним.

– С Остапом, да? Ну и где же он тогда? – вопросительно вскидывает брови. – Где, Варь? Что-то его здесь нет!

Ком вновь встаёт в горле, и я близка к тому, чтобы разрыдаться. И не потому, что Дина права. А потому, что Остапа действительно нет рядом со мной. И я ужасно по нему соскучилась. Телефонные разговоры, переписка, даже общение через видеозвонок не способны заменить его объятий или поцелуев.

– Ладно, Дин... Увидимся в школе, – говорю спокойно, никак внешне не реагируя на её слова, задевающие за живое.

– Варь! Ну останься! – почти взмаливается она.

Однако я коротко качаю головой и выхожу за дверь.

Если хочет, пусть обижается. Пусть... Её мама тоже обижалась на мою маму за ту переписку в вотсапе. Но сейчас они снова общаются.

Сегодня двадцатое августа. Осталось меньше двух недель до начала учебного года, и в школе мы всё равно будем общаться с Динкой, как и раньше. Надеюсь...

Едва выхожу из подъезда, в кармане оживает телефон, и я сразу достаю его. На экране появляется греющее душу имя. Остап.

– Алло, – с улыбкой принимаю вызов.

– Привет, снежинка. Не хотелось тебе мешать, но в какой-то момент я вдруг запереживал за тебя. У тебя всё хорошо?

– Да, – отвечаю шёпотом и, проглотив ком в горле, снова улыбаюсь. – Вот теперь у меня точно всё хорошо.

Глава 32

Остап

– Ну ты где, Тап?! – с недовольством фыркает Гуряша в трубку. – Я уже даже чёртову линейку отстоял, а тебя всё нет.

– Да скоро я, скоро... Через пять минут буду.

Немного запыхался, потому что опаздываю в самый важный день в школе – первого сентября одиннадцатого класса. Почему именно первый учебный день в этом году самый важный, а, например, не последний? Хм... На это есть причина...

– Ты дорогу в школу забыл? – на этот раз в его голосе слышна улыбка. – Я бы тоже забыл с удовольствием, если что.

– Да, типа того, – вновь отвечаю уклончиво и отключаюсь.

Мы с Демьяном почти всё лето не виделись, потому что я до хрена работал. Нет, долг за Оскара я, конечно, не выплачивал – спасибо Демьяну. Он очень вовремя слил своих братьев отцу, и тот настоятельно попросил Оскара уехать. А Руслану запретил требовать от меня какие-либо деньги. Теперь старший сын у него под жёстким контролем, и особенно тщательно Гуреев-отец следит за тем, с кем тот дружит. Но это со слов Демьяна, а как оно на самом деле, я не знаю.

Я старался в темпе вернуть долг его отцу, да и мамке помогал, как мог.

Два месяца назад она родила ребёнка – мальчика. Моего братика назвала Серёжей, словно прося прощения у своего мужа, который растил меня почти всю мою жизнь. А вот тот отец, который является моим биологическим, сейчас пыхтит изо всех сил, чтобы хоть иногда видеться с младшим сыном. После родов маму как подменили. Она вначале и близко не подпускала Дениса к ребёнку, и лишь недавно немного оттаяла.

Мама мне не признаётся, но я вижу, что она до сих пор испытывает чувство вины перед матерью Вари.

Однажды рассказала мне, как там у них всё произошло. О том, как сдуру ляпнула ей о связи с Авериным, когда они случайно разболтались на прогулке в больничном саду. В тот момент ею руководили лишь злость и зависть, а совесть заговорила слишком поздно. Последние дни перед родами она только и делала, что молилась за здоровье малыша, считая, что Бог обязательно её покарает. Я молился тоже...

Она даже созвонилась с мамой Вари, чтобы попросить у той прощенья. Надя говорила с ней достаточно сдержанно. Она всё ещё не хочет иметь ничего общего ни с Авериным, ни со мной, ни с моей матерью. Но сказала, что не держит зла ни на кого из нас. И я надеюсь, что это, и правда, так.

А Серёжка, несмотря на опасения врачей, родился здоровым и крепким.