Запретная

Интерьер салона обдавал посетителей лёгким дуновением роскоши, смешанной со стилем. Разбирающиеся люди разбирали это дуновение на составные части и видели, откуда дует роскошь: от дорогих кожаных кресел и диванчиков чёрного цвета, огромных зеркал в деревянных рамах, большого шикарного стола для макияжа, трёх кондиционеров, потолка, усыпанного лампами разных форм и горящего по периметру оранжевым светом и блестящего кафельного пола с метровыми вазами на нём. Высоко развитое чувство стиля того, кто сотворил этот райский уголок, угадывалось по сочетанию перечисленной роскоши и всего остального с серыми кирпичными стенами, трёхметровым рисунком львицы с короной на голове на полу, бордовыми шторами и униформой служащих.

- Упс! Извиняюсь! – улыбнулась наша героиня. – Я думала она тяжелее, - показала она на дверь. – Я к Шону, по записи.

- Джейн? – спросил её единственный парень из присутствующих.

- Да. Шон?

Парень утвердительно промычал, быстро подошёл к ней, прикоснулся щекой к щеке и чмокнул воздух.

- Ты рано, - сказал он. - Ещё десять минут. Посиди пока.

- Хорошо. Приятно познакомиться, - присела она на диван у входа.

- Приятней чем мне тебе быть не может, - проговорил афроамериканец, возвращаясь к оставленной клиентке. – Кевин совершенно не умеет описывать красивых девушек, - сказал он, продолжив орудовать расчёской и брызгать лаком. – Его скудный язык… Хотя… - он остановился и оглядел Джейн с ног до головы. – Хотя в твоём случае я его понимаю. Такую красоту не описать, такую красоту надо видеть.

- Спасибо, - улыбнулась польщённая девушка. – Ты тоже красавчик.

- Спасибо, - последовал ответ, украшенный улыбкой и благодарным взглядом.

Кудрявые волосы Шона были выкрашены в жёлтый цвет. Они облегали верх его головы пышной шапочкой толщиной в пять сантиметров и плавно переходили в бритые бока и затылок. В левой ноздре – она была уже, чем у многих его собратьев по расе, но шире, чем у подавляющего большинства европейцев и азиатов, - красовался пирсинг с синим камешком. Ухоженное лицо с аккуратными бровями, длинными ресницами и пухлыми губами, жесты, сладкий запах парфюма и манера общения выдавали в нём гея даже по отдельности. Вместе они не оставляли сомнений в этом ни у слабослышащих, ни у слабовидящих и ни у тех, у кого был заложен нос. Стройная фигура шла как нечто само собой разумеющееся к данному набору, а высокий рост позволял описанной (или неписаной?) красоте светить дальше и привлекать – кого надо и не надо, - больше.

Через несколько минут он выпроводил свою довольную клиентку и позвал Джейн:

- Пойдём, красавица.

Красавица быстро и молча подошла, уселась в высокое кожаное кресло, стянула резинку с волос, распустив их и улыбнулась своему отражению в зеркале. Мастер стал разглядывать, щупать и раздвигать то с чем ему предстояло работать.

- Роскошные и здоровые, - констатировал он. – Насыщенный чёрный цвет… И кожа… Ты зожница?

- Да нет… На стадион хожу иногда. Побегать, на турнике повисеть. Но ем всё подряд.

- У тебя просто удивительно здоровый вид, - помотал головой парень. - Ты как увеличенный ребёнок. Без изъянов.

- Вау, - вырвалось у нашей героини. – Таких комплиментов я ещё не получала. Спасибо.

- Это не комплимент, это оценка профессионала.

- Тогда это приятно втройне. Брат тоже такой. Это у нас от бабушки. Мама говорит, что время было не властно над ней.

- Повезло тебе с генами. Выбрала причёску?

- Кевин сказал довериться тебе, - улыбнулась Джейн.

- Что ж он сам не доверяется? Сбривает свои красивые волосы. Изверг. Но советы дельные даёт. Не люблю, когда приходят с выбранными причёсками. Я создатель, творец. Мне не нужны картинки с бледными образцами.

Он стал орудовать расчёсками, лаком и плойкой, создавая нерукотворное чудо… нет, всё-таки рукотворное – его аккуратные длинные пальчики тоже принимали участие в создании черноволосого шедевра.

- Что ж ты одеваешься как попало? – спросил он. – Такая красота и в такой скорлупе.

Кевин предупредил Джейн, что Шон любитель говорить всё, что думает и никогда не врёт. Знание этих особенностей делало его похвалу более приятной, а критику невыносимее.

- Почему в скорлупе? – обиженно вытянула губы девушка. – Я чуть не утонула в мужских взглядах, пока дошла от машины до салона.

- Потому что вызывала чувство похоти и немножко чувство прекрасного. А нужно наоборот: очаровать всех чувством прекрасного, слегка подперченным чувством похоти.

- В платьях что ли постоянно ходить?

- Не обязательно. Блузки, бриджи, юбки, сарафаны, туники… У девушек нет недостатка в видах одежды. Вы можете одевать что угодно, миксовать мужские и женские вещи. Вас же не дискриминируют, как нас. Нужно блистать каждую секунду, милочка. Жизнь слишком коротка.

- Даже, когда выносишь мусор? – улыбнулась Джейн.

- Даже, когда выносишь мусор, – кивнул Шон. – Все и всегда должны вызывать друг в друге чувство прекрасного.

- Подперченного похотью.

- Да, этой энергией тоже нельзя пренебрегать.

- А ваши униформы какие чувства вызывают?