Запретная

- Спасибо, - сказала она, когда на её тарелке образовалась весьма аппетитная кучка и взяла кусок пиццы. - А чем ты занимаешься?

- Слежу за активами семьи, - ответил блондин, сооружая аппетитную кучку на своей тарелке. – Точнее, за активами деда.

«Значит твой бойкий дед обеспечил тебя, – подумала наша героиня. – Ничего себе клыки, - удивилась она, когда он впился зубами в кусок пиццы. – Можно вампира без накладных играть»

- Хорошие, наверно, активы.

- Да, неплохие. Алмазные месторождения в Южной Африке.

- Ого.

- Согласен. Но проблем тоже ого. Это лакомый кусочек для всех, у кого есть оружие и амбиции.

- С местными воюете?

- Бывает. Когда они достаточно обнаглеют, чтобы попереть против нашей охранной фирмы.

- Опасный бизнес.

- Пока живой и невредимый, - улыбнулся Дональд.

- А в Юджин тебя как занесло?

- Кое-какие дела в Портленде. Заодно решил по штату вашему покататься. Мне нравится Орегон. Дальний уголок США, климат, леса, выход в океан. Всё это создаёт особую атмосферу.

Беседа, «украшенная» едой и коктейлями (они заказали ещё две «Пины Колады») показалась Джейн более приятной, чем просто беседа. Становиться знакомыми и помогать своим сознаниям догонять души, которые уже пили на брудершафт и обращались друг к другу уменьшительно-ласкательно, стало веселее и уютнее. Особенно это почувствовалось, когда принесли оленину. Улыбка почти не сходила с губ наших героев, когда они что-то рассказывали и редко сходила, когда слушали. Единственными «перекурами» для неё были моменты, когда они жевали. Но и здесь ей приходилось «тушить только что зажжённую сигарету» и вставать на оставленный пост, потому что жевание не сильно мешало говорить и совсем не мешало слушать.

Вид наслаждающегося олениной Дональда напоминал его собеседнице игру плохого актёра. Он то закатывал глаза и мычал от удовольствия, явно переигрывая, то совершенно бесчувственно работал челюстями, не доигрывая в выказывании удовольствия и переигрывая в оскорблении повара.

«Сказал бы, что не нравится и не мучался» - подумала девушка.

- Отойду ненадолго, - поднялся из-за стола парень, покончив с дичью под ягодным соусом.

- Хорошо.

Его «ненадолго» затянулось и потеряло право на свою первую приставку.

«Тоже, наверно, припудривается, - усмехнулась наша героиня. – А может закрутило?»

Довольный, улыбающийся Дональд, быстро идущий между столиками и заставляющий присутствующих дам и джентльменов провожать себя заинтересованными, завистливыми, улыбающимися, ревнивыми, оценивающими и нахмуренными взглядами, уберёг её сознание от мысли: «может он убежал?», лицо от бледности и настроение от упадка.

- Извини, что долго, - проговорил он, усевшись на своё место. - Кран у них бешеный. На брюки набрызгал. Пришлось сушить феном.

- Ну ты даёшь, - улыбнулась Джейн. – Высушил?

- Да.

В девять часов одну минуту на сцену ресторана вышла высокая стройная шатенка в красном обтягивающем платье в пол с ассиметричным вырезом. Её сопровождали четверо музыкантов. Один был с электрогитарой, один с саксофоном и двое без ничего. Последние убрали со сцены два лишних микрофона и уселись за синтезатор и барабанную установку.

- Ну всё - конец разговорам, начало бурному веселью! – показал на появившуюся компашку Дональд.

- Обожаю живую музыку! – вырвалось у Джейн. – Тут, наверно, покруче, чем у нас в «Джинс Пабе».

Через несколько секунд она поняла насколько тут было покруче. Даже не насколько, а во сколько. Считайте сами: инструменты были дороже и круче раза в три, музыканты профессиональнее раза в два, а певицу, вообще, невозможно было сравнить с теми, кого приглашали в «Джинс Паб». Но давайте, всё-таки, сравним и скажем, навскидку, что она была круче раз в пять. Пять на три – пятнадцать, пятнадцать на два – тридцать. Выходит, что тут было круче в тридцать раз. А если учесть те гармонию и слаженность, с которыми взаимодействовали друг с другом… Ладно, остановимся на тридцати – это тоже немало.

Красная дива пела популярные мировые песни. Некоторые так, как они исполнялись в оригинале, другие под немного замедленную или, наоборот, ускоренную мелодию.

«Конец разговорам» пришёл у тех, кто сидел близко к сцене. Точнее: конец приятным разговорам за столом. Теперь им приходилось оглушать друг друга криками в уши, высказывать всё быстро в короткие паузы между песнями или выходить общаться на улицу.

Тем, кто сидел подальше – а мы помним, что наши герои тоже входили в их число, - достаточно было вложить чуть больше энергии и воздуха в голос и немного сблизить головы с собеседниками, чтобы продолжить приятное общение.