Запретная драгоценность

Слабость. Снисходительное отношение к ребенку — вот что это такое. Сейчас она уже взрослая. Дочь, ставшая для отца предметом владения и торга, который, правда, подпорчен смешанной кровью и незаконнорожденностью. Ануша сняла с полки бухгалтерские книги в кожаных переплетах и увидела тяжелый железный сейф. Точно там, где ей помнилось. Она никогда еще не пыталась открывать такую громадину, и для этого явно понадобится что-то внушительнее шпильки.

— Это что, неотложное желание посетить вечерний базар? — поинтересовался тихий голос у нее за спиной.

Ануша резко обернулась. Привалившись спиной к двери, за ней наблюдал Ник. Как ему удалось ее отыскать, пройти в комнату и прикрыть за собой дверь, так что она не услышала?

— Я хотела посмотреть, нет ли здесь сейфа для моих драгоценностей.

— Лгунишка, — мягко произнес Ник. — Это в три-то часа ночи?

— Я не могла заснуть. Как тебе удалось услышать меня?

— Я наблюдал за тобой.

— Откуда?

Она наконец немного успокоилась и разглядела детали. На Нике был тяжелый халат из черного шелка с поясом, в треугольном вырезе на груди виднелась светлая кожа и завитки волос. Ноги босые, длинные волосы рассыпались по плечам.

— Из своей спальни, — ответил Ник.

— Ты здесь и ночуешь?

— Я живу здесь. Мои покои в задней части дома.

— Там были женские покои, — безжизненно произнесла Ануша. Комнаты, где они с mata прожили целых двенадцать лет.

— Да. Когда вы уехали, Джордж переоборудовал часть помещений для меня. Мне оттуда видно твое окно и проникающий сквозь жалюзи свет.

Не успели они с матерью уехать, как он тут же занял их территорию, заполнил образовавшуюся пустоту.

— Ты за мной шпионил.

Пытаясь выиграть время. Ануша вернула бухгалтерские книги обратно на место и выровняла стопку.

— И по-моему, это было довольно мудро. Я прав?

Она уже подзабыла, что он может передвигаться бесшумно, как дым. Только она повернулась, и вот он уже так близко, что чувствуется знакомый аромат его кожи с приправой чего-то нового. «Должно быть, это мыло, которым он мылся на ночь», — подумала Ануша. От этого внезапного появления и близости у нее закружилась голова.

— Ну, ты же не можешь не спать все ночи напролет, — все-таки удалось ей выговорить.

— Зато могу поставить у твоей двери одного сторожа и посадить под окно другого. Кто знает, насколько мстителен махараджа? Тебе нужна надежная защита.

— Едва ли ты веришь в исходящую от него опасность, — усмехнулась она.

— Не верю. Но твой отец поверит, если я подскажу ему эту мысль.

— Значит, ты его шпион и мой тюремщик.

— Я твой друг, Ануша. Жаль, ты мне не веришь.

Ник придвинулся ближе. Мерцающий свет играл тенями у него на лице, золотил волосы и придавал взгляду таинственность. Воздух внезапно сгустился, и ей стало трудно дышать.

— Я… — Ей хотелось его обругать, но голос сорвался. К своему ужасу, она поняла, что глаза обожгли подступившие слезы. «Я хочу тебе верить. Я хочу тебе доверять».

— Ануша.

Ник привлек девушку к себе, прижал к своему сильному телу. Она спрятала лицо у него на груди, ощутила щекой обнаженную кожу, почувствовала, как бьется его сердце. Каждой частичкой ощутила, что он ее оплот, защита и желание, хотя внутренний голос твердил, что он олицетворяет собой опасность и предательство. И страсть.

— Это больно, да? Вернуться сюда, где все чужое и ты ничего не понимаешь. Но тогда ты была ребенком, а теперь взрослая. Поговори с отцом. Попробуйте наладить отношения. Он тебя любит.

Тяжелый шелк впитал влагу ее слез, но она не могла произнести ни слова, осознавая, что означают эти нахлынувшие чувства. «Я люблю тебя». Потрясенная, дрожащая Ануша обняла Ника за талию и тесно прижалась, словно хотела поглотить его до последней капли. Он переменил позу, чувство поддержки и безопасности только усилилось. Она осознала, что он, не разжимая объятий, присел на край стола, а она находится между его ног.

Он не пытался ее ласкать, только поглаживал по спине своими большими руками. Ануша постепенно расслабилась и поняла, что он возбужден. Ощутила, как ей в живот упирается его твердый член.

«Я доверяю ему, — подумала она и наконец успокоилась. — Он сделал то, что он должен был, поскольку любит моего отца и обязан ему жизнью. Я хочу его, и он будет стоять здесь хоть всю ночь, думая, что именно это мне нужно. Но не это мне нужно, Ник. Я люблю тебя».

Ануша потерлась носом о его голую грудь, жесткие волоски и твердые мускулы действовали на нее странно возбуждающе.

— Ануша…

Ник ахнул, когда ее любопытный рот наткнулся на его сосок и первым же прикосновением языка превратил его в твердую бусинку. Ее пальцы сомкнулись на кончике его пояса, и она потянула за него. Ник чуть отстранился. Его халат раскрылся, и она вновь прижалась к его великолепному нагому телу.

— Ануша, — простонал он.