Запретная дверь

— Кривокрасов будет доволен. — Андрей радостно улыбался. — Кажется, я нашел для его лекарства подопытного кролика.

2

— Анатолий Федорович? Это Ильин беспокоит.

— Чего тебе, Ильин? — отозвался Кривокрасов из трубки. Какой он любезный, ну просто милашка!

Андрей поудобнее приложил мобильный к уху. Нужно сосредоточиться, Кривокрасов не должен уловить фальшь.

— Я много думал о нашем последнем разговоре. — Том самом, когда они едва не расквасили друг другу физиономии.

— И чего надумал?

— Ну вы во многом правы. Все-таки у вас огромный опыт работы. — Ложка лести обязательна. — В самом деле, пускай сновидениями занимается Ковальчук.

— Неужели? — с издевкой произнес Кривокрасов.

— Да, — подтвердил Андрей максимально угодливо. — У него средства, оборудование, специалисты. Зачем тратить время на параллельные исследования? Сказать по правде, я устал от сновидений. Хочется попробовать что-то новое. Меня заинтересовало ваше предложение. Клинические испытания лекарств от бессонницы — почему бы нет?

Пусть думает, как ему нравится. Что Андрей решил сменить направление исследований, что испугался угроз — все равно! Главное сейчас — заполучить орексин.

— Давно бы так, — довольно ответил Аптекарь.

— Я прочел бумажку, которую вы дали. Это потрясающий препарат, у него большое будущее! Мне захотелось поскорее начать с ним работу. — Андрей на секунду задержал дыхание. — Лучше не терять времени и начать прямо сегодня.

— Сначала нужно обговорить детали. Но сегодня не получится, я сейчас в Москве.

Такого поворота Андрей не ожидал. Он стал лихорадочно перебирать в уме варианты.

— А кто-нибудь может выдать лекарство вместо вас?

— Орексин лежит в моем сейфе, ключ у меня на связке с собой. Но в понедельник я привезу тебе препарат.

Андрей подумал о том, что пропускает субботнюю и воскресную ночь! Еще два дня пройдут в неведении относительно того, что происходит с девочкой, потерявшейся в огромном городе.

— Может, у кого-то есть запасной ключ?

— Ты что, идиот?! — вышел из себя Кривокрасов. — Я сказал, в понедельник, значит, в понедельник!

Из трубки раздались гудки. Андрей со злостью выключил телефон:

— Питекантроп. Ненавижу его.

— Что он сказал? — спросила Багаева.

— Орексин будет в понедельник. Раньше никак.

— Может, сон придет и без снотворного? — Альбина дотронулась до его ладони. — Я верю, что у вас получится без снотворного.

Ее слова и прикосновение чудесным образом сняли раздражение, оставшееся после телефонного разговора с профессором.

3

Андрей проводил Альбину до станции метро. Повторно извинился за то, что загрузил ее своими проблемами в субботу, выходной день, поблагодарил за помощь, попрощался, но она все не уходила, все стояла, опустив голову и теребя завязки на сумочке. Затем все-таки ушла, кивнув на прощание. Андрей так и не понял: пыталась ли она что-то сказать или ждала неких слов от него?

Расставшись с Багаевой, он решил до вечера гулять по городу, по паркам и улицам. Свежий воздух влияет на сновидения чудесным образом. Кровь насыщается кислородом, вызывая приятные сюжеты, легкость тела, иногда полеты. Но сегодня Андрею не требовались полеты — когда придет время, ему нужно просто уснуть и увидеть сон.

Болтаясь по улицам, он дошел до Крестовского острова, где раньше по субботам играл в футбол в компании врачей. Вот и сегодня на маленьком поле в окрестностях стадиона «Спартак» находились все его коллеги, включая Тюрина, быстрого нападающего, и Перельмана, стоявшего в воротах.

Неврологи проигрывали кардиологам с неприличным счетом. Им явно не хватало активности левого фланга, где раньше играл Андрей… Он следил за игрой сквозь проволочную сетку ограждения, стараясь оставаться незамеченным, и завидовал играющим. Ему хотелось оказаться среди них, почувствовать в ногах мяч, ощутить скорость, азарт, командное единство. Подглядывание выглядело как проявление психологического комплекса, но Андрей не мог заставить себя подойти к бровке и поздороваться. Он для них чужак — как на поле, так и в больнице. Человек вне команды.

Когда матч закончился, а насквозь мокрые врачи побрели к лавочкам переодеваться, Андрей пошел прочь от поля, не желая быть узнанным. Когда он пересекал автостоянку, его окликнули:

— Андрюха! Ильин!

Он нехотя повернулся.

Окликнувший был не из тех, с кем Андрей избегал встречи. Между машин к нему пробирался Женька Шаталов, его однокурсник, нейрохирург, работавший в клинике при университете. Высокий, атлетически сложенный, с огромной сумкой через плечо и мокрыми, прилипшими ко лбу волосами.

Они поздоровались за руку.

— А ты чего не играешь? — спросил Шаталов.

— Мне запрещены нагрузки.

— Жаль. А твои постоянно проигрывают. Каждую субботу дерем их. — Последние слова он произнес с веселой злостью. — Мысли у них на поле нет, носятся, водятся, а все без толку. То ли дело раньше, когда ты играл. Вот это команда была!

— Да, — согласился Андрей, грустно улыбнувшись. — Как там Ковальчук поживает?

Женька глянул куда-то в сторону. И неожиданно произнес: