Запретная любовь

Взяв у нее листок, он прочитал послание. Оно было датировано 17-м числом месяца августа, 1837 года; адресовано же достопочтенной Виктории Карсуэлл в аббатство Хокхерст, Суссекс. В письме было приглашение для леди осмотреть замок в дневное время. И стояла подпись: «Сэр Перегрин Палмер Фуллер».

— Довольно странное приглашение, — пробормотал Фэлкон. — День и месяц — правильные, а вот в году — ошибка ровно на сто лет. Есть и любопытные совпадения. Мы сейчас действительно в замке Бодиам, а я Перегрин Палмер. То есть теперь уже не Перегрин, а Фэлкон. Я уже говорил об этом.

— Тогда ты, наверное, предок сэра Перегрина! — воскликнула Тори.

— Выходит, так.

Собеседник, судя по всему, был не очень-то рад такому родству, но Тори не стала придавать этому значения.

— Да-да, вы и похожи как две капли воды, — продолжила она. — Он тоже темноволосый, широкоплечий и красивый. То есть с мужественным лицом. И манеры у него точно такие же. Хотя ты, наверное, более циничен.

Последние слова девушки явно озадачили Фэлкона. Снова пожав плечами, он пробормотал:

— Да, я, вероятно, и в самом деле циник. А тот, другой, Палмер, он твой любовник?

— Ни в коем случае! — Тори в который уже раз почувствовала, что заливается краской. — Я ведь уже говорила, что у него самые благопристойные намерения.

— Тогда мы с ним совсем не похожи. Как мел и сыр, например.

Тори еще гуще покраснела.

— Да, верно. Ты ужасный грубиян.

— Да ты мне льстишь…

— Ты настоящий дьявол!

Хокхерст расплылся в улыбке:

— И это тебя возбуждает, не так ли, мисс Чопорность и Добродетель?

Тори с вызовом вскинула подбородок:

— Во мне нет ни чопорности, ни добродетели! Все лето я на рассвете плавала голышом в Ротере!

Хокхерст взглянул на нее, прищурившись:

— Плавала? Но ведь женщины не умеют плавать.

— Может, сто лет назад и не умели. Так было задолго до того, как принц-регент начал постоянно приезжать в Брайтон[1] и распорядился устроить там специальные домики для переодевания. Но ты, конечно, ничего об этом не знаешь, — добавила Тори с язвительной усмешкой.

— Если балахон, который был на тебе, когда ты тут объявилась, является образцом того, как продвинулась мода за минувшее столетие, то я счастлив, что ничего не знаю о твоем времени…

— Можете острить, сколько вам угодно, лорд Хокхерст… Проклятый. Но факт остается фактом, я перенеслась на сто лет назад.

— Что ж, если тебе нравится эта игра, я охотно поучаствую в ней.

Тори оставила намек без внимания. Немного помолчав, воскликнула:

— О, только что вспомнила!.. Ведь у меня в сумочке наверняка есть несколько монеток!

— Я большой специалист по монетам, — с усмешкой заявил лорд.

Тори выудила из сумочки три монетки по одному пенни и рассмотрела их. Чеканка двух относилась к правлению Вильгельма IV[2], а третью отчеканили совсем недавно — к коронации Виктории[3]. На монете был оттиснут профиль королевы и стояла дата — 1837.

— Вот доказательство!

Девушка протянула монету Фэлкону. Взяв монетку, он повертел ее в руках, с интересом рассматривая.

— Но она же медная… А пенни чеканят из серебра.

— Только не в моем веке, Посмотри на дату.

Фэлкон взглянул на дату и усмехнулся. Потом вдруг подбросил монетку, поймал на тыльную сторону ладони и прикрыл ее другой рукой.

— Говори — «орел» или «решка». Если «орел», будет по-твоему, я поверю тебе. — Он подмигнул ей. — А если «решка», будет по-моему.

— При Георге люди слишком много предавались… предаются азартным играм.

— Они много чему предаются. — Фэлкон хохотнул. — Ну, так что?

— «Орел», — решительно заявила Тори.

— Так и есть. — Фэлкон был явно разочарован проигрышем. — Кстати, насчет плавания. Теплыми летними вечерами, как сегодня, Пандора любит освежиться и поплавать во рву.

Огромная кошка потянулась и поднялась на ноги.

— Понимает, что время подошло. Пойдешь с нами?

— Она такая красавица… — пробормотала Тори. — Хочется посмотреть, как плавает. Но как же я…

Тори вдруг улыбнулась и заявила:

— Что ж, если уж этот век такой безнравственный, то почему бы мне не наплевать на приличия и не получить удовольствие?

Фэлкон взглянул на нее с усмешкой:

— Выходит, возвращение во времена похоти и распущенности тебя не возбуждают?

Тори снова улыбнулась:

— Похоже, похотливый и распущенный мужчина возбуждается еще больше, неожиданно встретив непорочную девушку.

— Непорочную? Удивительная новость! — воскликнул лорд.

Взглянув на Тори с явным одобрением, он добавил:

— К тому же ты очень неглупа.

Ей стало как-то по-особому приятно от этого его комплимента. Но все же она заметила:

— Похоже, ты мне льстишь.

— Нет-нет, нисколько. — Фэлкон решительно покачал головой. — И знаешь… Не отказывай себе ни в чем. Делай то, что доставляет тебе удовольствие. У нас тут никаких скандалов просто быть не может.

Он протянул ей руку:

— Пойдем?