Запретная любовь

Эта любовь была для неё всем. Она вложила в неё все надежды, обманутые в браке, отдала ей всю душу, всю себя. Любовь к Бехлюлю началась также, как брак с Аднан Беем. Женщине, унаследовавшей при рождении ценности команды Мелих Бея, нужен был особенный брак, с которым бы шёл маленький золотой ключик. Этот брак был возможен с Аднан Беем; она протянула ему руку и не подумала ни о чём другом; но успела понять, что, протягивая руку, не отдаёт сердце. Маленький золотой ключик открыл двери всех её желаний, но сердце осталось закрыто для кусочка золота, прикосновению которого повиновались железные двери желаний.

Рядом с супружеской жиззнью понадобилось создать любовную жизнь, чтобы заполнить пустоту в сердце, возникшую из-за отсутствия любви в браке. Далеко искать не пришлось, рядом был тот, кто смотрел на неё глазами, полными желания. Она сделала шаг и бросилась в объятия Бехлюля. Всего один шаг, но за этим шагом был скрыт край пропасти.

Она не хотела этого видеть. Ей нужна была мечта, которая заставит забыть о пробелах в браке, вот и всё… Она возвращалась к этой мечте, когда закрывала глаза, не желая видеть свою супружескую жизнь. Но это была лишь мечта, так не могло продолжаться вечно. У мечты были свои страхи. Мечта стала настолько необходимой для жизни, что она захотела терпеть эти страхи. Сначала она обманывалась насчёт измен Бехлюля, затем терпела, когда перед лицом неопровержимых доказательств больше не могла обманываться; терпела оскробления, унижения, всё. Такое самопожертвование придавало мучениям дикий привку и делало её счастливой.

Но в глубине души она почувствовала опасность, угрожающую её любовной жизни и воспротивилась этому перед лицом шутки о женитьбе на Нихаль. Этой женитьбы не будет. Бехлюль всегда будет её. Женщина, которая прежде опасалась за свою любовь, за минуту поняла, что эта любовь больше не будет существовать. И она сразу решила: да, эта любовь умрёт, но сея несчастья вокруг…

Ей не было жалко Нихаль, на которую накопились обиды, её прежнее терпение служило поводом для враждебного отношения к девочке и права на месть; но помимо этих причин было то, что Нихаль, которая ещё вчера была ребёнком, сегодня вдруг стала её соперницей. Именно этого она не прощала Нихаль.

Мучительная жизнь, которая начнётся после заключения этого брака, была настолько тяжёлой, что она решила пожертвовать всем, чтобы ему помешать. Прежде, чем пойти к Аднан Бею и признать правду, был ещё один способ, состоявший в том, чтобы руками Фирдевс Ханым, с неугасимой ненавистью следившей за ней с момента замужества, разрушить придуманную ею же игру. Когда на Бихтер обращался глубокий и мрачный взгляд этой женщины, казалось исходивший из души, опечаленной тем, что красота и молодость ушли и не вернутся назад, он обретал свирепость, заставлявшую дрожать молодую и красивую женщину. Два тела, никогда не бывшие матерью и дочерью, были близки к тому, чтобы стать врагами и Бихтер признавала опасностью присутствие Фирдевс Ханым в особняке. Следивший за ней взгляд матери будто думал о предательстве. Она дрожала от чувства, похожего на страх, из-за этих глаз, зелёных кошачьих глаз, сверкавших в темноте.

Однажды она вдруг пришла к убеждению, что её мать обо всём знала. Потом увидела, что вопрос о женитьбе был шуткой, исходившей от Фирдевс Ханым и приняла решение о начале открытого нападения на мать. С тех пор два врага разыгрывали ужасную комедию, пряча под вуалями скрежетавшие зубы.

Когда Нихаль отправили на остров, Бихтер решила, что нужно открыть вуаль. Оставшись наедине с матерью, она подошла к специальному креслу Фирдевс Ханым, села рядом с ней и приказала служанке:

— Оставьте нас!

Мать и дочь пристально посмотрели друг на друга, как смотрят два врага, прежде чем броситься друг на друга. Обе невольно вспомнили взгляд, которым смотрели друг на друга в темноте однажды ночью на лождии светло-жёлтого особняка. Тогда казалось, что враждебность, выраженная этим взглядом, была спрятана в темноте, тогда они ещё были матерью и дочерью накануне спланированного брака. Сегодня враждебность стала явной. Сейчас они были врагами. Бихтер спросила спокойным твёрдым голосом:

— Это Вы отправили Нихаль на остров, верно? Бехлюля тоже, конечно, отправите.

Это было сказано таким тоном, что у Фирдевс Ханым не возникло сомнений в истинном значении сказанного. Она была уверена, чо Бихтер пришла с желанием сражаться, но ответила обычным спокойным голосом, даже с лёгкой улыбкой:

— Да, думаю, он тоже подет на остров в субботу вечером.

Она смотрела на Бихтер со странной улыбкой в глазах, на которую Бихтер, казалось, не обратила внимания:

— Значит, брак становится реальностью?

Фирдевс Ханым наклонила голову и сказала:

— Наверное! Кажется, Аднан Бей принял окончательное решение…

Затем спросила, желая сама задавать вопросы в трудном разговоре:

— Я поражена, что ты требуешь от меня объяснений по этому вопросу, когда ты должна больше меня знать о решениях Аднан Бея.

Бихтер без колебаний ответила: