Запретная любовь. Forbidden Love

Я густо покраснел, не зная, как реагировать. Оттолкнуть, возмутиться? «Наплюй на условности, подбадривал внутренний голос. – С женщинами-гетеро ты вёл себя бесцеремонно, нахраписто и напористо, и тебе нравилось, когда они подчинялись твоим желаниям».

– Вы не ответили, вы одиноки? – повторил одинокий романтик, прижавшись щекой к щеке.

– Да, – с трудом выдавил я, преодолевая желание прервать глупый эксперимент, и рвануть со всех ног наутёк.

– Позволите вам позвонить?

– Извините, мне надо в туалет, – высвободился я, сделав небольшое усилие.

– Оставь телефон, – в пиджаке Джейкоба обнаружилась электронная ручка, и он протянул ладонь, второй рукой удерживая меня за руку.

Я быстро написал номер телефона, не поднимая головы, поспешил в туалет, оплеснул лицо, и минут десять простоял у зеркала. Совладав с эмоциями, вышел, сослался на недомогание, попрощался с хозяином вечеринки и, не чуя под собой ног, покинул ресторан, заметив, краешком глаза, неотрывный взгляд Джейкоба.

Он позвонил в тот же вечер, ближе к одиннадцати. Я не отважился принять звонок, и он оставил сообщение на автоответчике. На следующий день номер телефона Джейкоба вновь высветился на экране. После короткого замешательства я откликнулся и включил видео.

– Слушаю.

– Наконец-то я тебя застал, – радостно закричал романтик. – Вчера я не успел толком представиться, почему-то ты ушёл без оглядки.

– Я себя неважно чувствовал.

– Бывает. Я расскажу о себе. Не возражаешь? – Риторический вопрос ответа не требует. Пауза потребовалась Джейкобу, чтобы набрать в лёгкие воздух. – Я вдовец. Мой супруг – китаец, я прожил с ним тридцать лет, умер пять лет назад. Месяц назад я вышел на пенсию. Тридцать пять лет отдал службе в полиции.

«Полицейского мне не хватало», – подумал я и сдержанно выразил соболезнование.

– Сочувствую. Тридцать лет брака свидетельствует о глубине чувств.

– Ты свободен в субботу? – спросил Джейкоб.

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорю о вечере. Ты был на бродвейском мюзикле «Евгений Онегин»?

– Не довелось, хотя слышал немало отзывов.

– Отлично, – обрадовался Джейкоб. – Приглашаю. Обещаю билеты в первых рядах партера.

– С условием, что билет свой оплачу сам…

Джейкоб воодушевился и заговорил с бешеным темпераментом:

– Сценарий написан известным бродвейским драматургом Артуром Берди по мотивам старинной пьесы Алекса Пушкина «Евгений Онегин». Восхитительная музыка принадлежит двум самым именитым композиторам – Лоуренсу Гершвину и Джорджу Бернстайну…

Он увлекательно говорил, и я не заметил, как пролетело время. Часа полтора Джейкоб вдохновенно рассказывал о театральных премьерах, известных артистах, с которыми был знаком лично, – я слушал его затаив дыханье, а когда подустал от обилия информации, прервал монолог репликой о мюзикле Бернарда Шоу «Моя прекрасная леди».

– Странное название. Кроме миссис Пирс, экономки профессора Хигинса, в нём нет ни одной женской роли.

Джейкоб расплылся в очаровательной улыбке.

– Согласен. Режиссёрская трактовка весьма спорная. Театральные критики подвергли её разгрому, ведь в пьесе Бернарда Шоу профессор Хиггинс и нищий уличный цветочник Эльдар Дулиттл, – женщины. И, кстати, не Эльдар Дулиттл, а Элиза. Разучились в наши времена бережно относиться к классике.

…Наступила суббота. Мюзикл шёл с аншлагом пятнадцать лет и, несмотря на театральное долголетие, достать хорошие билеты на воскресные дни почти невозможно. Но сказались связи Джейкоба с бродвейской элитой – главный дирижёр театра вручил ему два билета, приберегаемые для знатных гостей.