Запретная любовь. Колечко с бирюзой

Сердце Кристины сжалось: неожиданно на горизонте появился новый предостерегающий сигнал. После того как она выйдет замуж за Филиппа, подобная ситуация, возможно, будет повторяться нередко. Его желания — с одной стороны, желания детей — с другой.

Наверное, любая женщина, оставившая мужа и детей, испытывает некоторые угрызения совести и сомнения. Все так сложно… У нее было такое чувство, что ей уже трудно отличить правильную линию поведения от неправильной. Очевидно было одно: независимо от любви к Филиппу необходимо навсегда распрощаться с прежней жизнью.

Нынешним утром она пыталась чувствовать себя счастливой в настоящем и перестать слишком оглядываться на то, что осталось в прошлом. Фил никаких угрызений совести в том, что касалось Чарльза, не испытывал. Он видел в нем несносного дурака, который не сумел воспользоваться выпавшим ему счастливым жребием. Филиппа сейчас интересовало исключительно счастье Кристины и его собственное.

Она пыталась настроиться на такой же лад.

— А почему бы тебе, детка, не отменить намеченные дела и не пойти со мной на генеральную репетицию? — спросил Фил.

— Родной мой, я бы с радостью, но это невозможно.

— Свидание с другим мужчиной?

Она рассмеялась:

— Да, чисто деловое. Вообще-то даже с двумя мужчинами — моим юристом и управляющим моего банка.

Когда Филипп снова заговорил, голос его звучал далеко не так тепло, как вначале:

— Почему, черт побери, все эти деловые проблемы так уж тебя волнуют? Я ведь с самого начала твержу, что после ухода от Чарльза ты не должна останавливаться на полумерах — нам надо жить вместе, с тем чтобы я мог о тебе заботиться. Не надо тебе жить одной.

— Ах, Фил, если бы ты знал, как я хочу переехать к тебе. Но ты же помнишь, почему…

— Да, помню, — резко оборвал он ее.

Из-за детей. В этом вопросе Чарльз неумолим. Если она решится до развода жить во грехе, как он это называл, он не позволит ей видеться с Джеймсом и Диллиан и не допустит, чтобы они жили у нее и у «этого ее писателя, Филиппа Кранли». Если же она согласится жить одна, именоваться миссис Чарльз Аллен и сохранит таким образом респектабельность, все будет иначе. Фрэнсис доказывала, что Кристине следует игнорировать этот шантаж, упрекала Крис в том, что даже сейчас, после разрыва с Чарльзом, она слишком считается с его мнением.

— Ты меня любишь по-прежнему? — услышала Крис в трубке вновь потеплевший голос Филиппа.

— Гораздо, гораздо больше, — ответила она.

Поговорив еще немного, он повесил трубку.

Усевшись перед зеркалом у туалетного столика, Кристина начала расчесывать волосы.

Как ей хотелось, чтобы новая жизнь была по-настоящему прекрасной. Почему же сейчас, когда сделан решающий шаг и развод уже близок, она чувствует себя такой подавленной? Что с ней творится? Куда подевалась ее прежняя нравственная стойкость, надежность?

«О Боже…» — потерянно размышляла Кристина, входя в крошечную ванную и поворачивая кран с горячей водой.

Как было бы хорошо, если бы она походила на Филиппа. Его совесть не терзала; у него не было ни жены, ни детей. Он никого не бросал. Кристина же ради него бросила все. И хотя он ее обожал, но не вполне понимал сейчас ее внутреннее состояние. Фил и мысли не допускал, что она неизбежно должна столкнуться с какими-то трудностями. До сегодняшнего утра она себе в этом не признавалась. Но когда Джордж назвал ей дату судебного разбирательства… когда она осознала, что разрыв в ближайшее время станет окончательным и непоправимым и что она вскоре выйдет замуж вторично, произошло что-то странное. Она чувствовала себя подобно часам, у которых вдруг лопнула и раскрутилась пружина.

Быть может, она боялась еще одной ошибки? Пока что ее отношения с Филиппом были прямо-таки идеальными. Между ними никогда не возникало чего-либо, похожего на взаимное непонимание. Она по-прежнему испытывала страстную, всепоглощающую любовь к нему, чего никогда не чувствовала к Чарльзу.

Были и у Филиппа свои недостатки. У какого мужчины их нет? Так, например, Кристина знала, что у него не такой мирный нрав, как у Чарльза. Подобно ей, он острее реагировал на происходящее и был более эмоционален. Жить с ним будет не так-то легко. Как это ни странно, совместная жизнь с Филом может оказаться менее легкой, чем жизнь с Чарльзом.

Зато Крис твердо знала, что может не сомневаться в любви Филиппа. В ту ночь, когда она покинула Корнфилд, он прислал ей записку. Ее доставили вместе с громадным букетом желтых роз.

«С той минуты, когда ты переедешь ко мне, я не дам пролиться ни одной твоей слезинке. Весь остаток жизни я посвящу тому, чтобы сделать тебя счастливой».

Вспоминая ее, Кристина и сейчас готова была заплакать. Она верила в искренность его слов.

Ах, если бы дети были от него! Впрочем, тогда они и не походили бы на Джеймса и Дилли, а были бы иными — мягкосердечными, добрыми, ласковыми — словом, такими, как Филипп.

Бедный Джеймс! Бедная Дилли! Разве они виноваты в том, что их отец — Чарльз?!