Запретная любовь (ЛП)

— Ладно. Как я говорил ранее, я влюбился в тебя. Мне кажется, подсознательно я об этом знал. И начал впускать тебя в тот момент, когда отошел от своих привычек. Спать с тобой в одной кровати было большим шагом для меня. Та последняя ночь, что мы провели вместе, была потрясающей. Я признался Ванессе в тех чувствах, что появлялись у меня к тебе, но она назвала это все хренью. И обвинила меня в том, что я манипулирую своей терапией. — Грейсон делает глубокий вдох и смотрит мне прямо в глаза. — Шивон, я сексоголик. Сейчас прохожу терапию, но Ванесса очень ошибалась. В тот момент, когда я начал оправдывать свои действия и чувства, понял, что был по уши в тебя влюблен и жутко испугался. Вместо того чтобы бежать к тебе и умолять принять меня обратно, я поступил как трус. Трахнул Ванессу и спал с ней в одной кровати, чтобы доказать себе, что любовь к тебе была ненастоящей. Потом увидел тебя у Бэйли на следующий день и твою реакцию на заявление Ванессы, и это раздавило меня.

Слезы текли по моему лицу. Я в таком шоке сейчас. О. Мой. Бог. Он только что признался в своей секс-зависимости. Грейсон пытался вытрахать меня из своего организма. Чувства того дня на полной скорости вернулись ко мне. Он оказался рядом со мной, отчаянно пытаясь стереть слезы.

— Пожалуйста, малышка, не плачь. Мне так жаль.

Я отстраняюсь от него и подхожу к бару, чтобы долить вина в бокал.

— Что значит, ты — «сексоголик»?

Я не могу сейчас думать о нем и Ванессе. Допиваю вино одним глотком и наливаю еще. Оно недостаточно быстро справляется со своей задачей. Грейсон снова подходит ко мне, забирает бокал и берет за руки.

— Малышка, нам нужно быть трезвыми для этого разговора. Знаю, это больно, и мне очень, очень жаль. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы больше никогда не видеть этот взгляд у тебя. — Грейсон поднимает мой подбородок вверх и мягко целует. Поцелуй краткий, но такой искренний. — Раньше я уже любил. Ее звали Селеста, она была моей невестой.

В горле появляется комок. Так тяжело слышать, что его сердце принадлежало кому-то другому.

— Что с ней случилось? Она разбила тебе сердце? Поэтому ты так боишься обязательств? — Я выпаливаю вопросы, но его это, кажется, не пугает.

— Ну, коротко говоря, моя мама умерла от рака, когда мне было девять. В жизни отца до Вивиан было несколько женщин. Мне не хватало матери в жизни. Я рос, держа девочек на расстоянии, из-за примера отца, который светил передо мной женщинами, которым нельзя было доверять. Я не верил в саму идею любви. И все еще вспоминаю, как больно было наблюдать, как умирала мама. — Грейсон закрывает глаза, пока вспоминает. — Я встретил Селесту на третьем курсе колледжа и тут же в нее влюбился. Готов был перестать быть плейбоем. Ирония в том, что нас познакомила Ванесса. Селеста была ее соседкой.

— Ванесса упоминала, что вы были друзьями с тех пор, как ей было одиннадцать, а тебе тринадцать. Ты никогда не хотел с ней отношений?

Четырнадцать лет — очень долгий срок. Неудивительно, что у них такая крепкая связь.

— Нет. Хотя наши семьи близки и хотели бы видеть нас вместе. — Очевидно, что Грейсону неловко, значит, там есть что-то большее. — Я хочу быть полностью честным с тобой сейчас, поэтому, пожалуйста, помни, что это только мое прошлое. Ванесса выросла со мной и Бэйли, потому что наши родители дружили, но мы не занимались сексом, пока та не поступила на первый курс Калифорнийского Университета. Она знала, что мне нужен только секс. Ее это полностью устраивало, потому что подходило и ей. Когда Ванесса познакомила меня со своей соседкой Селестой, не могла даже и подумать, что все зайдет гораздо дальше простого перепихона. Я не мог контролировать как сильно запал на эту девушку. Мы встречались год, перед тем как я сделал предложение. И были обручены лишь несколько месяцев, когда она попала в ужасную автокатастрофу.

Святое дерьмо. Наверно, именно на это ссылалась Ванесса, когда комментировала важность моей аварии. Черт.

— Она умерла?

— Нет, но наша любовь умерла. — Грейсон видит непонимание на моем лице и продолжает. — Ее госпитализировали на несколько недель, она была в коме. Когда Селеста пришла в сознание, у нее не было никаких воспоминаний о наших отношениях и обо мне. В ее долгосрочной памяти сохранилась ее семья, но я был для нее незнакомцем. Доктора не были уверены, вернутся ли ее воспоминания. Мы пытались все исправить, но наши пути разошлись. В итоге, она влюбилась в другого, а я был опустошен.

Кусочки их разговора с Ванессой в тот день в коридоре начинают вставать на место. Ему так не повезло в любви, теперь понятно, почему он боится позволить себе иметь чувства к кому-либо. Учитывая мой собственный опыт, я могу его понять. Мне страшно задавать следующий вопрос, но знаю, что нужно это сделать.

— Грейсон, ты все еще ее любишь?