Запретная любовь (СИ)

Химическая реакция прошла, еда нагрелась. Никаких приборов не прилагалось. Неужели эти грозные и сильные мужчины опасались, что я нападу на них с ложкой наперевес?

Тогда они не просто мерзкие, но ещё и трусливые! Есть пришлось руками, но после голода еда показалась ужасно вкусной! А ещё привычной. Ведь у меня в руках оказались те пайки, что эти выродки украли с Медузы.

Злость теплилась маленькой искоркой, но после осознания факта наглой кражи разгорелась до вспышек на Солнце.

— Скоты! Мерзкие жабы! — ругалась я про себя.

Но это ничего в моём положении не меняло. Я закончила обед, встала по стеночке и пошла в узкую дверцу санузла. Крохотная комнатка в два квадратных метра. Унитаз, закрытый крышкой, душевая лейка и решётка в которую собирались все сливы, а потом перерабатывались микробами, очищались и использовались повторно.

Привела себя в порядок. Вымыла голову, просушила кожу и волосы, а потом, уже вернувшись в каюту, взялась за повязку. Осторожно отклеила уголок, больно не было, только страшно. Но я взяла себя в руки, сняла пластырь целиком и разрыдалась.

Уродливый шрам тянулся от пупка вверх к грудине, а потом поворачивал влево вдоль рёбер. Противовоспалительный состав в повязке действовал хорошо. Рана казалась чистой и хорошо заживала, но шов! Он никогда не исчезнет с моего живота!

Слёзы — ещё один способ пожалеть себя. Почему именно я? Почему это случилось со мной? И ненависть. Её было так много внутри! И она плавила меня, превращая в другого человека. Той беспечной Евы, что была ещё два недели назад, больше нет. Она умерла там на операционном столе.

Кое-как получилось успокоиться. На живот я наклеила гидрогелевую повязку, но картинка словно впечаталась в сетчатку и стояла перед глазами. Даже если сильно зажмуриться, всё равно я видела свой изуродованный живот.

Всё это время я провалялась в нижнем белье. Одевать меня никто не стал, а сама я не могла даже пошевелиться. Теперь же одежда воспринималась как ещё одна защита, но кроме полупрозрачной накидки в каюте не обнаружилось больше ни клочка ткани.

Надевать эту мерзость я не стала бы ни при каком условии. Стянула с койки простыню из угольной ткани. Такие же использовали в госпиталях как одноразовые. Они предотвращали пролежни, убивали бактерии.

Мы на Венере тоже такие использовали. Сто лет мы развиваемся отдельно, а технологии всё равно используем похожие!

Моя простынь хоть и не была абсолютно свежей, но казалась мне чистой и достаточно плотной. Я намотала её вокруг тела, сделала импровизированные рукава и шаровары. Этому я научилась на экскурсии в интерактивном музее на уроке истории. Мы изучали буддийские практики, практиковавшиеся на Земле.

Никогда бы не подумала, что эти знания пригодятся!

Иллюминатора в моей каюте нет и узнать, как скоро мы пристыкуемся к станции или другому кораблю я не могу. Поэтому сажусь на койку и рассматриваю свои руки. Особенно правую, от пощёчины которой Аарон вырубился.

На первый взгляд она казалась совершенно обычной, но на запястье я обнаружила несколько заживших шрамов. Белые точки на загорелой коже смотрелись чуждо. И их точно не было, когда я взлетала с Венеры! На второй руке те же следы.

Ожидание затянулось. Адреналин от схватки требовал действия. Мне просто необходимо было что-то делать! Но в маленькой клетушке каюты три на два метра невозможно даже шаг сделать! Как мы поместились тут втроём? Непонятно.

Я попробовала стать в стойку и отжаться несколько раз, но у меня тут же закружилась голова, а перед глазами встала тёмная пелена. А рана на животе напомнила, о недавней травме. И я оставила эту затею до лучших времён.

Хотя спорт всегда помогал отвлечься от негативных мыслей и переживаний. У нас на Венере вообще не приветствовались уныние или печаль. DYDQoC6v Женщинам полагалось радоваться и жить полной жизнью.

И совет многое делал для нас. Для школьников проводились постоянные экскурсии, каждый ученик обязан был записаться в кружок по интересам, а в свободное от учёбы время дети проводили в тематических лагерях.

Для взрослых тоже было много активностей. Можно было записаться на те же кружки после работы. Например, моя мама занималась танцами. Или ходить на всевозможные иммерсионные экскурсии.

Происходило это так: программистки писали определённый код для костюмов виртуальной действительности. А дизайнерки рисовали тот мир, который придумывали и разрабатывали авторки. Путешественница становилась на платформу, надевала очки и попадала в большой каньон.

Это было не очень дорого и доступно почти каждому. Единственное, что на такие мероприятия можно попасть только в одиночку. Нет, в центр путешествий можно прийти вдвоём, втроём, но на платформу и в программу каждый попадал самостоятельно.

А если женщина начинала переживать или грустить, то её определяли в лечебницу. Считалось, что у неё просто гормональный сбой. И её нужно лечить. Я ни разу не попадала в такое заведение, но в информационных статьях писали, что там прекрасные докторки и специалистки по душевному состоянию.