Запретная Магия

— Оккультный талант имеет много проявлений, — сказал он. — Нет двух магов, обладающих одинаковыми тайнами. Мои способности, как вы сами могли в этом убедиться, агрессивны. А из того, что вы мне рассказывали про Варента, можно сделать вывод, что он скорее оборонительный маг. Возможно, именно поэтому он не отважился отправиться за колдовской книгой сам. Нет, как маг я не в силах переправить нас в Харасуль.

— Значит, надо быть очень осторожными, — сказал Брахт.

— И быть начеку против марионеток тирана, — кивнул Аномиус, вновь с улыбкой поворачиваясь к Каландриллу. — Они почувствуют силу камня, который носит с собой наш юный друг, столь же быстро, как и мою. И тогда его ждет та же участь.

— Но ведь я не маг, — возразил Каландрилл.

— Но у тебя есть скрытый талант, — настаивал колдун, — и они тут же заметят это и предложат тебе выбор, от которого отказался я, — служба длиною в жизнь тирану или немедленная казнь.

Каландрилл нахмурился; оба они были заинтригованы странным утверждением колдуна. Тогда, когда они еще плыли на «Морском плясуне», сразу после водоворота, избившего их от военного корабля, Брахт выдвинул то же предположение, но Каландрилл не принял его всерьез. А вот сейчас и Аномиус говорит ему о его таланте волшебника; только теперь, несмотря на то что он не совсем был в этом уверен и не имел ни малейшего представления о том, как этим воспользоваться, ему начинало казаться, что уже простое подозрение могло поставить его под удар. Он повернулся к колдуну, собираясь задать вопрос, но в этот момент появился хозяин, и столь опасный разговор не состоялся.

Тарелки с супом, что он поставил перед ними, как и само его присутствие, делали невозможным всякий разговор. Аппетитный запах дичи вдруг напомнил им о том, что они страшно голодны, и они с жадностью набросились на еду. За супом последовала форель, только что выловленная в реке, а затем большие ломти оленины, на десерт была лесная земляника в вине, которое, как и обещал толстяк, оказалось отменным. Пока они сидели за трапезой, в таверну заходили местные жители, но из уважения не беспокоили путников до тех пор, пока они не насытились. Затем на них обрушился целый шквал вопросов о Файне. Каландрилл и Брахт с удовольствием играли роль, отведенную им Аномиусом, предоставив ему возможность отвечать на все вопросы, и, потягивая вино, узнали о Кандахаре много нового.

Владения, на которые претендовал Сафоман, простирались только на плато, а сейчас они находились в местности под названием Райд, в его столице Фалустине; дальше лежал Кир, которым тиран заправлял из столицы Нхур-Джабаль. Райд — район в основном лесистый, населенный охотниками и лесозаготовителями, которые, как им показалось, одинаково пренебрежительно относятся и к тирану, и к Сафоману эк'Хеннему. Над ликтором, попытавшимся набрать здесь добровольцев на войну, откровенно посмеялись, хотя понимание того, что по лесу движется армия, явно ставило перед ними вопросы. То, что Аномиус и его «телохранители» без труда пересекли Файн, удивляло их, но они поняли это так, будто слухи о войне беспочвенны, и стали ворчать на армию тирана, приближение которой становилось реальностью. Наконец они узнали все, что хотели, путников оставили в покое, и те отправились мыться и спать.

Каландрилл надеялся поговорить наедине с Брахтом, как отделаться от Аномиуса, но хозяин лично проводил их в комнату, где уже были застелены три кровати, и колдун сказал, что он доволен таким раскладом.

Когда дверь закрылась, он улыбнулся и принялся ходить от двери к окну, что-то бормоча и делая какие-то пассы руками, отчего красный камень то и дело вспыхивал; комната наполнилась запахом миндаля.

— Теперь мы в безопасности, — удовлетворенно произнес он. — Надеюсь, вы не будете возражать против моих предосторожностей, но мне бы не хотелось, чтобы ночью вы сбежали.

— Что ты сделал? — поинтересовался Брахт, не скрывая неприязни к колдуну.

— Несколько простых заклятий, мой друг, — сообщил Аномиус, сбрасывая грязный халат, под которым оказалась столь же грязная рубаха. — Теперь сюда никто не войдет и не выйдет. Да, и еще одно — понаблюдав за нашим юным другом в битве, я был вынужден пересмотреть свой подход к его нравственным ценностям, так что если, пока я сплю, ему вдруг взбредет в голову прикончить меня, то ты, повинуясь моим чарам, станешь меня защищать.

— От Каландрилла? — Брахт покачал головой. — Я никогда не подниму клинок на Каландрилла.

Аномиус скинул ботинки. Ноги его были еще бледнее лица — как старый папирус, слишком долго пролежавший без света. У него был отвислый живот, глядя на который Каландрилл подумал об отвратительной жабе.

— Ничего не поделаешь, придется, — заверил он. — У тебя просто нет выбора. Если Каландрилл нападет на меня, ты убьешь его.

Брахт с неприкрытой яростью посмотрел на колдуна. Каландрилл, заметив, как его рука легла на рукоятку меча, сказал:

— Мне незачем нападать на тебя, Аномиус. Мы ведь нужны друг другу.