Запретная одержимость

Как и ожидалось, все гости — люди, которых я знаю через Катерину и Виктора. Здесь София и Лука, причем София выглядит одинаково довольной проведенным вечером, а также множество других женщин и их мужей, с которыми я встречалась в прошлом. Это больше похоже на званый ужин в честь Андреевых, чем на что-либо еще, но не похоже, что было кого-то еще приглашать. Если бы я составляла список, он был бы очень коротким. На самом деле, кроме Катерины, Виктора, Софии и Луки, в нем был бы только один человек.

Тот, кого я вижу сейчас, и он стоит у стойки бара.

С бьющимся в горле сердцем я набираюсь смелости подойти к нему, чувствуя, как в моем животе порхают бабочки. Он выглядит необычайно красивым, его волосы искусно растрепаны каким-то средством, он одет в свои обычные черные брюки и черную рубашку на пуговицах, но две верхние пуговицы расстегнуты, чтобы был виден лишь намек на темные волосы и тонкую золотую цепочку с висящей на ней медалью святого.

— Спасибо, что пришел на мою вечеринку. — Я прислоняюсь к барной стойке и смотрю на него, разглядывая его красивое, точеное лицо с легкой темной щетиной, черные волосы и длинный нос, его карие глаза и стройное мускулистое тело, прежде чем он успевает заметить, что я разглядываю его. — Это больше похоже на праздник мафии и братвы, но я думаю, что в этом нет ничьей вины, кроме моей собственной.

— Каким образом? — Макс поворачивается ко мне, и хотя мне, возможно, это показалось, я могу поклясться, что заметила легкую заминку в его дыхании, когда он увидел меня: короткое платье, длинные голые ноги и высокие каблуки, моя прическа и макияж уложены так, как обычно никогда не бывает. — И я бы, конечно, не пропустил это, Саша. Не каждый день тебе исполняется двадцать.

— Я никогда и не знала, что кого-то так сильно волнуют вечеринки по случаю двадцатилетия. И это моя вина, потому что у меня на самом деле нет друзей моего возраста, которых я могла бы пригласить. Так что Катерина сделала все возможное из того, что у нее было.

Макс пристально смотрит на меня, протягивая руку за напитком, который передает ему бармен.

— Все заботятся о тебе, Саша. И вряд ли это твоя вина.

— Так продолжает говорить мне мой психотерапевт. — Я наклоняюсь к бару, бросая взгляд на лежащее передо мной меню напитков, напечатанное на плотной льняной картонке плавным почерком с описанием напитков, которые я даже не думала пробовать. Мне не совсем законно пить, но, учитывая, что Виктор выкупил это заведение на ночь, полагаю, я могу это сделать. И вряд ли кто-то станет с ним спорить. — Что мне попробовать?

Макс наклоняется к меню, и его плечо касается моего. На мгновение я полной грудью вдыхаю его аромат… его одеколон с лимоном и солью, как на средиземноморском пляже, смешанный с теплым мускусом его кожи и сосновым ароматом его шампуня. На мгновение у меня кружится голова, меня обдает жаром, от которого кровь стынет в жилах. Я рада, что прислоняюсь к барной стойке, потому что на мгновение мне кажется, что у меня подкашиваются колени.

— Ну, а что ты обычно любишь?

— Я никогда не пила ничего, кроме вина, — признаюсь я. — И пару бокалов "маргариты со льдом", тусуясь с Катериной и Софией. Хотя я бы не прочь попробовать что-нибудь новенькое.

— Ну, есть сангрия… — Макс открывает меню, где я вижу описание напитка на основе вина с фруктовой начинкой.

— Что-нибудь кроме вина. Раз уж я пила его раньше. — Я хмурюсь. — Хотя мне нравятся напитки послаще. Что ты пьешь? — Я киваю на его бокал, и Макс ухмыляется.

— По старинке. Не думаю, что тебе это понравится.

— Дай-ка я попробую. — Я протягиваю руку, ухмыляясь, и Макс смеется, прежде чем передать напиток мне.

— Держи, но я не думаю…

Он замолкает, когда мои губы касаются стакана там, где мгновение назад были его губы. От его рта исходит легкое тепло, и бабочки у меня в животе совершают круговерть, когда я вижу, как его глаза колеблются, затем опускаются туда, где к ним прижимаются мои матовые розовые губы, как будто он пытается не смотреть.

Но он ничего не может с собой поделать.

Я не хотела его дразнить, на самом деле, нет, но внезапно мне кажется, что напряжение между нами можно разрезать ножом. Янтарная жидкость касается моего языка, горячая и острая, наполняя рот дымчатым привкусом с легким привкусом апельсина… и обжигает насквозь.

Я кашляю, возвращая ему стакан.

— Это виски?

— Так и есть, — подтверждает Макс, выглядя так, словно изо всех сил старается не рассмеяться. Какое бы сексуальное напряжение ни было мгновение назад, оно исчезает, когда он забирает стакан обратно, и я промокаю губы, стараясь не размазать помаду.

— Не думаю, что мне нравится этот напиток.

— Тогда попробуй это. — Он жестом подзывает бармена, который мгновенно подходит с выжидательным видом. — Цветок фиалки.

— Звучит заманчиво. — Я заглядываю в меню. — Джин, цветы бузины, крем де-виолетта и… яичный белок?

— Это будет вкусно, я обещаю. Немного травяного, немного сладкого, немного цветочного. Тебе понравится.