Запретная правда о Великой Отечественной. Нет блага на войне!

— «на дверной щеколде висит труп мужчины, на чердаке лежат два обнаженных женских трупа со следами садистского изнасилования, застрелены; на диване застреленный мальчик примерно 12 лет, на кровати обнаженный труп 18-летней девушки со следами садистского изнасилования, застрелена»;

— «в подвале застреленная пожилая супружеская пара, глаза выколоты…».

Кроме многочисленных зверских убийств, похоронные команды зафиксировали в Штригау многочисленные случаи самоубийств, в том числе — групповых:

— «три женских трупа и один детский, самоубийство посредством газа»;

— «самоубийство супружеской пары через повешение на оконной раме; в подвале трупы одного мужчины и двух девушек разного возраста, самоубийство через повешение»;

— «четыре женских трупа и один подросток, смерть через отравление газом»;

— «два женских трупа, самоубийство посредством отравления газом»;

— «мать и дочь, сидя за столом, самоубийство посредством отравления газом»;

— «женщина вскрыла себе артерии, но перед этим удушила скрученным полотенцем свою дочь, лежащую рядом»;

— «на чердаке, рядом друг с другом повешены две пожилые женщины, одна молодая женщина, девушка примерно 20 лет и девочка 10–11 лет, все со следами изнасилования».

Подробности этого коллективного самоубийства на чердаке в доме № 5 по Циганштрассе известны, как это ни невероятно, от одной из участниц страшного события. Сохранилось письмо этой женщины (ей тогда было 47 лет), которое она написала сыну одной из погибших женщин. Опуская из уважения к читателю описание бесконечных групповых изнасилований («сексуальных коллизий», как выразился генерал армии И. Третьяк), перейдем сразу к концу письма:

«…Около 10 часов утра стало спокойнее, и мы все пошли в квартиру молодой фрау К., ее 11-летнюю дочь Траутёль тоже изнасиловали. Там мы сварили какую-то еду. Но тут снова послышались шаги, и все повторилось снова. Мы кричали, мы умоляли их, чтобы они, наконец, оставили нас в покое, но они не знали жалости. Мы все договорились повеситься. Но опять кто-то пришел. Когда, наконец, они удалились, мы как можно быстрее побежали на чердак. Фрау Р. повесилась первой. Молодая фрау К. сначала повесила свою дочь Траутёль, а потом повесилась сама. Так же поступила Ваша матушка с Вашей сестрой (т. е. мать повесила собственную дочь. —М.С.).

И вот мы остались только вдвоем, Ваша мама и я. Я попросила её, чтобы она сделала петлю для меня, сама я не была на это способна из-за возбуждения. Мы еще раз обнялись напоследок и отбросили дорожную корзину, на которой стояли. Я все-таки достала ногами до пола, веревка оказалась слишком длинной. Я посмотрела направо, затем налево, все висели в ряд, все были мертвы. Мне же не оставалось ничего другого, как только попытаться освободиться от веревки…».