Запретная Родина (СИ)

Внутри нее все клокотало. И она называла Конлета сволочью? Между тем землянин подобрался к ним достаточно близко. Хорошо, что танцующая толпа осталась далеко позади, девушке не хотелось портить остальным праздник.

– Все в порядке? – спросил он, и Нора ощутила, как тепло заливает ее нутро. Они не друзья, но Конлет все равно беспокоится. Она знала, что он вступится за нее, защитит ценой собственной крови, сбережет… Не привязанность, нет. Он и правда любил ее. А вот что испытывала она, тем более теперь, когда Хаймос на полном серьезе предлагал замужество?

– Да, – сказала она, вставая между ними. – Это мой старый друг.

– Хаймос, – и мужчина протянул руку.

– А,  – многозначительно отозвался Конлет, не спеша пожимать его ладонь. – Значит, это из-за тебя она в стерву превратилась?

– А что, Нора разве была когда-то милашкой? – усмехнулся тот. – Ты вообще кто такой?

– Тот, кому она небезразлична.

– Ты, малыш, для нее слишком юн, да и не потянешь в постели.

Эта знакомая грубость. Его глаза – такие ясные, глубокие… и ямочка на подбородке. Нора знала, что правы оба. Она никогда не была мила и ласкова, но жизнь с Хаймосом сделала ее еще хуже. Он говорил, что высокомерие – не плохо, люди же все разные. У него были деньги, у других – не было, но он никогда не был жадным, для друзей готов был раскошелиться. Какие классные вечеринки они закатывали! А их дом на горе? Нора ощутила, как внутри все перепуталось. Хаймос – властный и решительный, он привык получать то, что захочет, Конлет – честный и отличается постоянством, и никогда не станет воспринимать ее как вещь. Но она не любила его! Да, желала, и он ей нравился, но глубоких чувств не было!

Она не успела остановить мужчин – Конлет ударил первым, Хай ответил. Ей хотелось, чтобы победил только один, а другой, как его ни жаль, больше никогда не появлялся в ее жизни. К ним непросто было подобраться, но в конце концов Нора схватила Конлета и дернула назад.

– Остановись!

Хаймос был плотнее и занимался рукопашным боем, худощавого, гибкого Конлета она видела дерущимся лишь однажды. И все же он успел разбить противнику бровь, сам же был почти невредим, не считая порванной рубашки.

– Ты хочешь к нему? – тяжело дыша, спросил землянин.

– Ты знаешь, Кони. Не надо…

Конлет впервые за все время сплюнул на песок.

– Никогда больше не подходи ко мне. Никогда. Поняла? Ненавижу!..

И он пошел прочь, тяжело хромая, оставив Нору наедине с ее любовью…

…В лаборатории Конлет старался не появляться. Видеть этого гаденыша и Нору вместе значило снова полезть в драку, а драться он не любил. Больше всего ему хотелось завершить начатое и свернуть на сторону ненавистную морду, но это было бы неправильно. Она просила, и Конлет исполнил просьбу. Больше он ничего для нее не сделает. Лучше всю эту историю забыть, но как уж тут справишься с памятью?

Только с Норой ему было так спокойно. Ему нравилось с ней молчать и просто любоваться небом. Она не пыталась его переделать и не корила за холодность. И тогда, в ту единственную их ночь, была замечательной. Ни одна девушка так не отвечала на его ласки. Ни одна столь прекрасно не подходила ему. Ни одна так не нравилась внешне.

Он ненавидел Нору также сильно, как обожал. Неужели она настолько глупа, чтобы простить предательство? По Хаймосу было видно, что он во всем ищет выгоду и забирает лучшее. Льстило ли ей это? А вдруг старое чувство разгорелось с новой силой?

К концу месяца он справился с эмоциями и не обращал на них обоих внимания. Даже сходил на свидание с Гритой, но одной встречей все и ограничилось. Собственная жизнь казалась скомканной, и утешением стала помощь другим бродягам и встречи с друзьями. Теперь сражения с темными были чем-то привычным, и Конлет почти избавился от страха. Он подолгу тренировался с Кристианом, Алеардом и другими трогами, сделал себе несколько татуировок, перестал стричься. Словом, изменился внешне и внутренне, и был этими переменами доволен.

Но на сердце было неспокойно. Его уже не жгла ненависть и не мучила любовь, зато посещали дурные сны. Он вообще с той злополучной ночи стал плохо спать. Ойло предположил, что у Конлета формируется новый дар, но парень был этому совсем не рад. Тут бы со старым справиться! Он по-прежнему видел чужие жизни, события, происходящие далеко или в непосредственной близости. Он сортировал их, отфильтровывая все незначительное, мог даже заблокировать, но порой дар отказывался подчиняться.

Конлет смирился, когда понял, что все идет своим чередом. Сердце его замерло, а чувства остыли. Он принял решение никогда больше не тянуться к прекрасному, и оставил поиски истиной любви. Особенно потому, что знал – он нашел ее и не смог удержать, а, значит, не стоило и пытаться пробовать снова…

…Нора тихонько проникла на кухню. Она долго ждала, пока все разойдутся по квартирам, потому что не хотела, чтобы кто-то застал ее в таком виде. Синяк под глазом еще можно было замазать, но вот разбитые губы не спрячешь.