Запретная страсть

А с точки зрения Джексона, последние два дня жизнь рушилась и катилась к черту. Началось все с Пита, который притащился завтракать и принес эту проклятую газету. Визит Кларка с детьми тоже, конечно, был неплохим подарочком. Но это не шло ни в какое сравнение с тем ударом, который сегодня нанес Майкл Фрэнко. В броне, воздвигнутой Джексоном вокруг своего сердца, образовалась еще одна трещина. Как он будет жить дальше, если Молли не выздоровеет?

Стоило закрыть глаза — ив памяти тут же всплывали картины детства. Молли… всегда такая радостная, заливающаяся веселым смехом. Она так много значила в жизни Джексона — он воспринимал ее прежде всего как свою старшую сестру, но порой она заменяла ему мать, а главное, всегда была его другом. Джексон хотел вернуть ее во что бы то ни стало. Ведь ему так была нужна семья, а от нее осталась только Молли. Что, если при одном взгляде на его лицо она окончательно лишится рассудка?.. Нет-нет, он не может… просто не имеет права так рисковать!

И еще Ребекка. Боже праведный! Что он творит с ней и с самим собой? Джексон дорожил ею как зеницей ока, но не мог решить, кого же он любит больше — Ребекку или сестру? И можно ли поставить на карту благополучие Молли, добиваясь исполнения своих желаний? А если все-таки сделать это, то как же потом жить?

— Проклятие!.. — пробормотал Джексон, уставший от безнадежной борьбы между страстью и сознанием долга.

За неимением ничего лучшего, он включил радио, растянулся на кровати и закрыл глаза, растворяясь в музыке, которая уносила его прочь из этого мира.

Ночь и туман обступили его внезапно, словно нежданные гости. Джексон встал, чтобы попить воды, выглянул в окно и удивился, даже немного встревожился: хотя дом Ребекки находился всего в нескольких ярдах от гаража, его совершенно не было видно. И Джексону вдруг показалось, что он остался один на всем белом свете. Это было странное чувство, совсем не похожее на то, которое он испытывал, сидя в камере-одиночке.

— С Ребеккой все в порядке, — убеждал он себя. — Я не вижу ее, но она здесь, рядом.

Джексон вышел на лестничную площадку и встал там, всматриваясь в ночную темень и туман. Как ему хотелось различить хоть что-то… что угодно, лишь бы удостовериться в присутствии Ребекки!

Музыка рвалась на улицу через распахнутую дверь, но густой туман как будто не желал пропускать ее, и ноты повисали в воздухе, громоздясь друг на друга. В царящей вокруг тишине эти звуки казались оглушительными. Джексон чувствовал, что уже переполнен ими.

И вдруг он услышал ту же мелодию, только она летела к нему откуда-то из другого мира, словно печальное эхо. Джексон мгновенно понял, что это означает. Ребекка как бы сообщала ему, что она здесь, рядом, и ждет его. Как это похоже на нее: ухитриться без слов дать понять нечто важное, привлечь к себе внимание… Да, только Ребекка могла придумать такое!

Джексон на ощупь стал спускаться по лестнице. Наконец его ноги коснулись земли, и он застыл как статуя, прислушиваясь к песне. Чистые, звонкие звуки трубы неслись со всех сторон. Джексон остро ощущал, что Ребекка совсем рядом… Казалось, сквозь этот шум можно было уловить, как бьется ее сердце. Кровь вскипела в его жилах, и он медленно, ориентируясь на музыку, зашагал к дому. Джексон не замечал, как туман набрасывает свое влажное покрывало на его лицо, на голые руки и грудь. Он думал только о Ребекке, о том, чтобы обнять ее, прижать к себе… и войти в ее теплое, нежное тело, укрыться в нем, как в убежище.

И внезапно Ребекка, словно привидение, появилась из тумана. Джексон замер, глядя на нее. Уж не воображение ли сыграло с ним злую шутку? Но вот она шепотом позвала его, подошла поближе и обняла, прижавшись щекой к его груди. И руки Джексона сами обвились вокруг ее талии, а потом он услышал сдавленный вздох и зарылся лицом в ее кудри. Повинуясь ритму музыки и биению собственных сердец, они медленно закружились. Джексон слегка приподнял ее подбородок, готовясь к поцелую, и вдруг темнота придала ему храбрости, и он сказал то, в чем не решался признаться при ярком свете дня:

— Я люблю тебя, Ребекка Хилл. Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю!..

Ему почудилось, что она шепнула «слава Богу», и тут их губы соприкоснулись. Земля поплыла под ногами Ребекки. В этом долгом поцелуе отразилась вся гамма чувств: от отчаянной мольбы до настойчивого зова страсти. И Ребекка отдалась возлюбленному всем своим существом.

Руки Джексона скользили по ее телу, заставляя то вздрагивать, то стонать от наслаждения. Обхватив Ребекку за бедра, он притянул ее к себе, и она судорожно вздохнула, ощутив его мучительно напрягшуюся плоть.

А музыка все играла, и они продолжали медленно кружиться и покачиваться в такт грустной мелодии блюза.

Песня закончилась как раз в тот момент, когда Джексон уже с трудом сдерживал кипевшее в нем возбуждение. В наступившей тишине Ребекка услышала, как глухо и часто бьется его сердце. От ласковых прикосновений Джексона бурно вздымалась и ее грудь.