Запретная территория

Да… если из оставшихся бункеров тоже пожалуют охранники, нам мало не покажется! Однако, пока никто больше не спешил атаковать бункер.

— Ты как там? — крикнул сверху капитан Филин.

— У меня нормально. Минус два.

— Я часового снял. Но там из соседних бункеров охрана начала подтягиваться.

— Что делать будем?

— Пока держимся. Ждем Анастасию!

Входная дверь медленно приоткрылась:

— Соколов! Не стреляй! Поговорить нужно.

В холл осторожно заглянул предатель Степан Сазонов. Он обошел лежащих в проходе охранников и сделал несколько шагов вперед.

— Я один и без оружия.

— Ты чего хотел, урод? — у меня так и чесались руки, а с такого расстояния промахнуться практически невозможно.

— Недооценил я тебя, Соколов. Больно шустрым ты оказался… а там, на Российской Базе, сначала показался тихой овечкой… — Степан удивленно покачал головой. — Вы, парни, даже не представляете что только что натворили… теперь ваши имена в истории наверняка будут стоять рядом с именами кровавых преступников и палачей…

— Степан, вали на хер отсюда, у меня пальцы сами к курку так и тянутся, как только на твою рожу посмотрю.

— Дурак ты. Думаешь, полковник Голубев тебя в живых бы оставил, если ты каким то чудом вернулся назад? Да на нем крови больше чем на нацистах, тебя кончили бы сразу без шуму и пыли. Ты, я — это для Российской Империи просто расходный материал… А император Федор Володарский был совсем другим… он носил в сердце светлую мечту о Великом возрождении Всея Руси… О новой вехе развития цивилизации и Мировом порядке…

Ага… и этот добрейшей души человек всего час назад приказал засунуть нас, пленников, в бочки с кислотой…

— Олег, они окружают! — крикнул сверху капитан Филин.

Я тут же услышал одиночные хлопки его винтореза.

— Мужики! — крикнул Степан. — Я знаю, что вы хотите заминировать лаборатории. Но это ни к чему не приведет, даже если они и взорвутся. Там… — он показал рукой на соседний бункер, — остались ученые и персонал Городка. Через полгода, максимум через год мы опять все восстановим. А вам я предлагаю лучше по-хорошему сдаться. Иначе через десять минут мы начнем штурм. Сюда уже едут военные с Внешнего периметра.

— Степан, ты лучше скажи, сколько тебе заплатили за предательство?

— Жаль, Соколов, что ты так ничего и не понял… Если через десять минут вы не выйдете — мы начинаем штурм бункера! И еще. Если не сдадитесь по хорошему — погибнет твой дружок Коломин. У меня остался свой человек на Российской Базе. На сколько я знаю, ведь это именно из-за своего друга ты согласился на это задание?

— Гори в аду, ублюдок! — гаркнул я и наставил на Степана дуло автомата.

Я точно знал, что Саню Коломина просто так не возьмешь. Да и я теперь точно не собирался сдаваться, все зашло слишком далеко…

Степан развернулся и быстро вышел на улицу. Но почему я сразу не прихлопнул этого подлого предателя? Неужели еще остались в моей душе какие-то нравственные зачатки, после всех приключений, которые выпали за прошедшую неделю? Я ведь и сам не заметил, как быстро превратился в обычного наемника. Убийство человека уже оценивал почти как обыденность. Наверняка, так со временем свыкаются и на войне… Но вот только одно я знал точно, что те, кто действительно побывал в самом пекле, горниле войны — уже никогда не становятся прежними…

— Хуево дело! — крикнул сверху капитан Филин. — «Урал» подъехал с тремя взводами солдат и четыре боевых «Бурана». Похоже и вправду будут наш бункер штурмом брать!

— Как думаешь, наши успели внизу взрывчатку установить?

— Теперь уже по хую. Будем отстреливаться до последнего патрона. Нам все равно не простят убийство императора.

Я понимал, если бойцы сейчас толпой ворвутся внутрь, мы не сумеем их остановить, и продержимся от силы три минуты… Похоже, этот ублюдок Степан не только беседовал со мной, он еще тянул время, пока охранники окружат бункер, а еще он наверняка успел рассмотреть где мы засели, чтобы правильно акцентировать направление атаки… Сейчас, когда к врагам прибыло подкрепление — штурмовать начнут с минуты на минуту…

Трудно понять, что я чувствовал в эту минуту… Наверное, это как в уличной драке, когда в горячке боя никакой боли совсем не чувствуешь. Боль в виде ушибленных ребер, сломанных пальцев или отбитых почек приходит уже немного позднее… и тогда начинаешь корить себя, что в драке оказался не собран, не сосредоточен, плохо защищался и все же подставил свое тело под удары противника… Но никогда, даже после очень сильных побоев, не приходило мысли, что можно было вовсе избежать конфликта и отказаться от драки…

Двери лифта резко клацнули и я машинально повернул на них ствол автомата.

В холл быстро вышел капитан Головачев:

— Спускаемся вниз, мужики. Насте удалось разблокировать эвакуационный выход. Оказывается, там есть подземный ход…

Капитан Филин шустренько спустился с лестницы и мы устремились вслед за Головачевым.

— Вы успели взрывчатку заложить? — спросил я.