Запретная земля

Корабль, увлекаемый водоворотом, кружился, точно детский волчок. В желудке у Финн что-то тошнотворно перекатывалось, веревки глубоко врезались в руки и ноги, не давая центробежной силе швырнуть ее на фальшборт. Эльфийская кошка изо всех сил пыталась освободиться, до крови расцарапав предплечья Финн. Но та держала ее крепко, надежно спрятав между собственным телом и согнутыми ногами. В уши ей бил оглушающий рев, будто тысяча львов пыталась разорвать корабль в клочки. Взвесь соленых капель хлестала ее тело, уже и так промокшее до нитки. Она крепче прижала к себе Гоблин, от души жалея, что не поцеловала на прощание мать.

Спустя, как ей показалось, целую вечность она услышала у своего уха голос Джея и почувствовала, что его рука обнимает ее за плечи.

— Все отлично, Финн, честное слово; мы целы и невредимы; все отлично, — повторял он.

Финн приоткрыла один глаз, потом другой. Над ней гордо белели надутые паруса «Вероники», ослепительно белые на фоне синего неба. За кормой пенилось море.

— Отлично, как козье дерьмо, утыканное лютиками, — буркнула Финн, отпустив пытающуюся вывернуться кошку. — Не могу в это поверить.

— Альфонсус сказал, что теперь он прошел через Дьявольскую Воронку уже пять раз. Никому больше такого не удавалось, — сообщил Джей.

По его лицу нельзя было сказать, что он недавно тоже прощался с жизнью. После того как Джей спел песню любви, от него исходила такая аура величия и непобедимости, что Финн чувствовала себя рядом с ним маленькой и ничтожной. И не она одна. Все матросы относились к нему с таким почтением, какое оказывали лишь офицерам, а Бранг робела и восхищалась им, заставив Финн бросить на нее несколько сердитых взглядов.

Выбравшись из Дьявольской Воронки, каравелла быстро приближалась к побережью, покрытому пологими зелеными холмами, между которыми поднимались высокие остроконечные шпили, обозначавшие деревушки.

— Это башни церквей, — пояснил Финн и Бранг словоохотливый Тэм. — Их строят как можно выше, чтобы оказать почет Отцу Нашему Небесному, который живет на небесах.

Море перешло в широкую бухту, тихую и голубую между зелеными мысами, на каждом из которых возвышался маяк. У входа в бухту виднелся высокий остроконечный остров, берега которого были отвесными, точно стены замка, и уходили более чем на пятьсот футов в высоту. На самой вершине скалы стояла уродливая квадратная крепость. При виде ее Финн сглотнула, немедленно поняв, что это строение, хмуро глядящее на них, и есть тюрьма.

«Вероника» проплыла мимо тюрьмы в длинную широкую гавань, защищенную почти так же хорошо, как Бертфэйн. Там в низине между холмами расположился город Брайд, поднимая к рассветному небу высокие изящные шпили из золотого камня. Здесь, в отличие от скругленных линий архитектуры Шабаша, все башни и здания были квадратными, что придавало городу какой-то непривычный вид. Они смотрели на него во все глаза.

— Ох, до чего же красивый город, — восхитился Эшлин, облокотившись на перила между Финн и Бранг. Его костлявые руки с длинными пальцами не находили себя покоя, комкая подол рубахи.

— Большой, так его раз этак, — сказала Финн, не в состоянии выкинуть из головы предостережение молодого моряка насчет колдовства. — Что будем делать?

— Бросим якорь, — сказал Тэм, — и подождем начальника порта. По мне, так это будет уже слишком скоро.

Они встали на якорь в некотором отдалении от берега, и в честь благополучного прибытия матросам выдали двойную порцию рома. Все были на взводе, чувствуя тяжелый груз неизвестности теперь, когда их путешествие подошло к концу. Больше всех нервничала Финн, при каждом взгляде на скалы вспоминавшая о том, как давно она в последний раз забиралась на стену.

Вскоре к стоящей каравелле подплыли портовые чиновники. Энит и ее спутникам не чинясь предложили отдохнуть под палубами. Они с готовностью согласились, спрятавшись в одной из кладовых и отсидевшись там до тех пор, пока чиновники не ушли.

— Нам приказано завтра предстать перед Всеобщим Собранием, чтобы объяснить, как мы оказались здесь, и доказать им, что мы свободны от всякой ереси и скверны колдовства, — сообщил капитан Тобиас напряженной и молчаливой группе. — У вас всего одна ночь, чтобы сделать то, зачем вы сюда прибыли. Завтра мы уплывем вне зависимости от вашего успеха или неуспеха. Можете мне поверить, ни одному из нас не улыбается предстать перед Всеобщим Собранием.

— Но почему они не доверяют вам? — спросила Энит. Ее смуглое лицо было таким бледным, насколько это вообще возможно при ее темной коже. — Разве они не должны были встретить с распростертыми объятьями капитана, у которого хватило храбрости сбежать из флота Ри?

— Они полагают, что мы не могли пройти мимо Берега Скелетов без колдовства, — коротко ответил капитан. — И хотя я пытался изо всех сил, боюсь, что мои глаза забегали, а щеки побелели. Я не умею лгать.