Запретная зона

Изгорский наморщил лоб, стараясь вспомнить, где спрятал ключи, потом решительно подошел к секретеру и, выдвинув ящик под ним, достал из картонной коробки связку.

— В квартире есть ценности? — спросил Женька.

— Какие?

— Драгоценные камни, антиквариат, золото, деньги?

Изгорский горько усмехнулся, широким жестом показал на пустые стены.

— У вас есть продукты? Вы собираетесь сегодня выходить в магазин?

— Нет, не собираюсь.

— В таком случае, я возьму второй комплект себе. Старик протянул ему ключи.

— А зачем, осмелюсь спросить?

Женька положил ключи в карман, затем подошел к кровати, пощупал покрывало.

— Не хочу, чтобы вы открывали кому бы то ни было дверь, — объяснил. — И даже подходили к глазку. Когда я вернусь, открою сам. На любой звонок не реагируйте, в том числе и на телефонный. Для всех вас нет дома. Все ясно?

— Да.

— Сейчас мы занавесим окно вот этим покрывалом. Я так понимаю, плотных штор у вас нет? — не дожидаясь ответа, Женька стащил покрывало с кровати, придвинул стул и, встав на подоконник, принялся пристраивать импровизированную штору к кольцам карниза. Комната погрузилась во мрак.

— Включите свет.

Изгорский повиновался.

— Я никогда не думал, что в меня могут выстрелить, — прошептал он испуганно.

— Роберт Кеннеди тоже не думал, — ответил Женька. — Вы же отказываетесь рассказать, кто вам угрожает. Поэтому я должен предусмотреть все возможные варианты покушения. — Справившись со светомаскировкой, он кивнул на стул: — Присаживайтесь.

— И долго я буду жить в изоляции? — спросил Изгорский.

— Вы будете выполнять все, что я сказал, до моего возвращения. Прошу вас не включать свет на кухне после наступления темноты. Настольной лампы в комнате вполне хватит, чтобы приготовить пищу и вымыть посуду. Это — во-первых. Во-вторых, старайтесь держаться подальше от окон. Если вы нарушите хоть одну из этих норм безопасности, я не гарантирую вам жизнь. После моего возвращения, разумеется, необходимость в этих предосторожностях отпадет.

— Как?.. — привстал Изгорский. — Вы что же, собираетесь меня оставить?

— Вы же сами просили меня привезти какую-то вещь, необходимую для завершения вашей работы?

Изгорский приложил ко лбу ладонь.

— Да, да, конечно, просто, я не подумал, что вы готовы ехать туда прямо сейчас.

— Зачем же откладывать? Что это за вещь? Как она выглядит?

ГОЛОС ИЗГОРСКОГО. Это… портфель.

ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Надеюсь, не с красной ртутью?

ГОЛОС ИЗГОРСКОГО. Что?.. А-а, нет, нет, что вы! Там… словом, там бумаги, но бумаги очень важные…

ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Про важность вы уже говорили. Куда ехать?

ГОЛОС ИЗГОРСКОГО. Что?

ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Адрес? Где эти бумаги находятся?..

Двое сидевших в синем «форде» с тонированными стеклами напряглись. В динамике воцарилась тишина.

ГОЛОС ИЗГОРСКОГО. Видите ли… это не в Москве. Вам придется поехать туда на электричке.

ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Я на машине.

ГОЛОС ИЗГОРСКОГО. Сейчас я вам запишу…

Двое переглянулись. Огонек сигареты сидевшего на пассажирском сиденье догорел до фильтра и ожег пальцы.

— А, ч-черт! — выругался он и собрался приоткрыть окно, чтобы выбросить окурок.

Рука напарника сжала его плечо.

— Тихо! — он наклонился к динамику. Окурок упал на резиновый коврик.

ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Не нужно ничего писать. Я запомню.

ГОЛОС ИЗГОРСКОГО. Лобня Московской области. Улица Конституции. Дом 46. Квартира 40. Там живет женщина по фамилии Шейкина Валентина Иосифовна…

Коренастый мужчина в кожанке, сидевший за рулем «форда», поднес к губам микрофон:

— Амфора, я — Зубр, объект назвал адрес.

«Я слышал, Зубр, — отозвался спокойный голос. — Оставайтесь на связи».

ГОЛОС ИЗГОРСКОГО. Я провожу вас.

ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. До двери. Я попробую отпереть…

В динамике послышался звук отодвигаемых стульев, голос Столетника: «Может быть, ей позвонить предварительно?..» и голос Изгорского — уже неразборчиво, сквозь шум отодвигаемых засовов: «…айтесь, чтобы никто…» Скрежет замков. Хлопок двери.

«Зубр, что он должен сказать Шейкиной?» — спросили по рации.

— Я не расслышал…

Напарник коренастого, человек с перебитым носом и маленькими подвижными глазами поднял затоптанный окурок с пола и сунул его в пепельницу.

— Кажется, все, — подмигнул он, обнажив в улыбке верхний ряд зубов с двумя стальными коронками.

— Не говори «гоп», — не разделил его радости коренастый.

— Гоп! — уверенно сказал фиксатый. — Гоп, кореш! Потому что старик так же глуп, как и его охранник, ха-ха-ха!.. Долго же он нас водил, а?

— Бенгальский тигр тебе кореш, — сверкнул глазами коренастый. — Вот он!..

Из-за угла четырнадцатого дома бодрой походкой вышел Столетник, осмотрелся. Обильно усыпанный листвой «форд» не вызвал никаких подозрений он стоял здесь не менее суток. Подойдя к «жигулям», Столетник сказал что-то находившейся в салоне собаке и перебежал улицу.

— Объект-2 вышел. Подошел к табачному киоску на нечетной стороне улицы.

«Дайте ему уехать».

На ходу распечатывая пачку «Кэмела», Столетник вернулся к машине. Тронувшись с места, его «шестерка» подъехала к разделительной полосе, пропустив «джип», развернулась и влилась в транспортный поток.

— Амфора, объект-2 проследовал в сторону Перовской улицы.