Запретная

– Нет, – убирая руки и отступая назад, произнёс мужчина и вымученно улыбнулся. – Всё хорошо.

– Ты словно отдалился от меня. Точно всё нормально?

– Да. Иди ложись. Второй час ночи, а ты не спишь.

– А ты?

– Я сейчас приду, – произнёс он, поворачиваясь к ней спиной, подходя к цветочному горшку и ласково касаясь ярко-зелёного листа.

– Это из-за той девушки? Изабелл, кажется, – вдруг произнесла она.

– А причём тут Белль? – стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, спросил Туманов.

– Я ей не понравилась. Она как-то странно на меня смотрела и… на тебя.

– Тебе показалось, Жень. Изабелл у нас тёмная, поэтому ведёт себя как истинная ведьма. Самое главное, что ты нравишься мне.

– Хорошо, – покорно согласилась девушка. – Спокойной ночи.

– Спокойной, – не оборачиваясь, кивнул Страж.

Девушка неожиданно быстро подошла к нему, обняла за плечи и, встав на носочки, неуклюже поцеловала в щеку.

– Люблю тебя.

– И я тебя, – ответил Игорь, накрыв ладонями её руки.

После ухода Жени прошло уже минут пять, а он всё никак не мог себя заставить пойти к ней и лечь спать. Душа разрывалась на части и рвалась туда, за десятки километров, где была Белль.

Наверняка не одна. Такая ведьма никогда не бывает одна. Просто не сможет, чёрная сущность не позволит.

Призывно заиграла мелодия на мобильнике, вырывая его из тяжелых мыслей.

«Белль!» – всколыхнулось сердце в груди.

Но нет, это был Денис. В два часа ночи? Нет, ничем хорошим это закончиться не могло. Особенно если учесть, что у него в тайге было уже три часа утра.

– Что случилось? – вместо приветствия быстро спросил Страж.

– У нас неприятности, Игорь. И срочно нужна твоя помощь.

– Тьма! Во что вы могли ввязаться у себя в глуши?

– Мы в Москве.

– Что? Ты с ума сошёл?! Как вы здесь оказались? И какого чёрта ты притащил с собой Олесю? – прорычал мужчина.

– Давай к нам, и я тебе всё расскажу. И быстрее, Игорь.

-8-

Олеся

В своём углу, прижавшись спиной к холодной стене и обхватив колени руками, я тихо сидела на полу и всеми силами старалась создавать как можно меньше движений и звуков. Даже дыхание задерживала, до мушек перед глазами и гула в ушах. Или это симптомы сотрясения мозга? Сейчас я была готова сделать всё, что угодно, лишь бы ОН не вспоминал о моём существовании как можно дольше.

После очередного пристального «внимания», когда, жалобно скуля и из последних сил стараясь не рыдать в голос, глотая слезы вперемешку с кровью от разбитых губ и носа, я заползла в этот угол, сжавшись в комочек, прошло уже довольно много времени. Часов здесь не было, но я запомнила, что когда ОН меня бил, было еще светло, а сейчас уже ночь. Приоткрыв заплывшие глаза, я увидела тонкий лучик лунного света, который пробился сквозь плотную штору и стелился по полу.

Все тело затекло от долгого нахождения в одной позе, мышцы ныли, а синяки на лице болезненно пульсировали. ОН всегда старался бить именно по лицу. Упивался моими болезненными слабыми криками, переходящими в хрипы после того, как голос снова пропадал. Наслаждался тем, что я смотрела взглядом затравленного зверя, который уже утратил надежду на спасение.

Сама виновата…

Даже сейчас, вздрагивая от боли и мучаясь от жажды, испытывала непонятную вину, которую ОН кулаками вбивал в мою голову столько долгих, мучительных дней.

За это время мужчина внушил мне, что я сама виновата, напросилась на такое обращение. И если в первые дни ОН ещё как-то пытался извиниться, утверждая, что этого больше не повторится, если я буду хорошей девочкой и стану вести себя так, как надо, то после парень перестал притворятся, что сожалеет.

Я ведь старалась. Глупо улыбалась, верила ему больше, чем себе, и старалась стать лучше.

Вот только ОН всегда находил повод. Не понравилась еда – удар, взгляд не тот – еще один удар. Разлила чай, потому что от страха дрожали руки; не слишком правдоподобно изобразила восторг во время грубого и болезненного секса; посмела взглянуть на парня в очереди в магазине; слишком громко дышала… Причин было сотни, и за каждую мне приходилось отвечать по всей строгости.

Из горла вырвался болезненный всхлип, который я не успела подавить, и теперь с ужасом ждала возмездия.

Это было страшнее всего: ждать и понимать, что наказание неумолимо приближается, и шанса на спасение просто нет.

«Сама виновата… сама…»

Шаги, которые казались особенно громкими в ночной тишине.

Я прикусила кулак, вздрогнув, когда из зарубцевавшихся ран на опухших губах вновь полилась солёная кровь, медленно заполняя рот.

«Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…»

– Ах ты, сука! Я же велел тихо сидеть! – рявкнул мужчина, вваливаясь в комнату и со всей силы хлопая по выключателю.

Свет больно резанул по глазам, и я зажмурилась, отчаянно пытаясь слиться со стеной, сделать хоть что-то, чтобы ОН меня не заметил.

Но всё это было бесполезно.

ОН в несколько шагов подскочил ко мне и занёс руку для удара. Мужчина всегда бил кулаком, и как я ни старалась укрыть и спрятать лицо в руках, это мало помогало. Боль обожгла, и голова по инерции стукнулась о стену.