Запретная

– Закрой глаза, – посоветовал Денис, подтягивая меня к себе так близко, что мы почти касались друг друга, и я послушно кивнула, страшась поднять взгляд.

Чувство неловкости усилилось, путая мысли и не давая сосредоточиться.

Вспышка, и мы перенеслись.

После резкого перенесения меня немного заштормило, перед глазами всё закружилось и завертелось. Именно поэтому Денис еще пару минут придерживал за плечи, заботливо заглядывая в глаза.

– Ты в порядке?

– Угу, – сообщила я, радуясь, что не выпила перед отправкой кофе.

Не уверена, что после такого стресса для организма смогла бы удержать завтрак у себя в желудке. Раньше перенос проходил для меня лучше.

– Может, воды?

Ну вот, а ведь только получилось вернуть желудок на место, как меня снова замутило. Перед глазами замелькали мушки, и я пошатнулась, но удержать равновесие смогла.

– Н-нет, всё нормально, – проблеяла несчастным голосом, аккуратно высвободилась из его захвата и потопала к ближайшему диванчику.

Почему-то мне казалось, что в сидячем положении, находясь подальше от Разина, моё физическое состояние быстрее придёт в норму.

– Уверена? Ты позеленела.

– Спасибо за сравнение с лягушкой, но я просто хочу немного посидеть. Можно?

– Да, конечно, – направляясь к рабочему месту, ответил Денис. – Я только сделаю пару звонков, подпишу кое-какие бумаги, и мы сразу поедем к Стражам.

– Хорошо, – я кивнула и принялась осматриваться.

Кабинет Разина был очень большим и выглядел в точь-в-точь как в дорогих зарубежных сериалах о миллиардерах и бедных секретаршах, которые каким-то чудом умудрялись завоевать их сердца.

Стол директора из красного дерева, от него буквой «т» шел другой, более длинный – для акционеров или прочих посетителей. Высокое кожаное сиденье для руководителя и обычные стульчики для простых смертных. За спиной огромное панорамное окно на всю стену с видом на Москву. От этой масштабной панорамы у меня даже немного закружилась голова. Не уверена, что смогла бы подойти к этому окошку ближе, чем на пять метров. Вроде раньше высоты не боялась, а тут вдруг ладони вспотели и колени задрожали. Справа, где я и расположилась, восстанавливаясь после переноса, – небольшая мягкая группа: тёмно-синий диван, два кресла и стеклянный туалетный столик с какими-то бизнес–журналами, на глянцевых обложках которых были какие-то дядечки, стрелочки, и графики. Слева – шкафчик, заполненный документами и тёмными папками.

Я так увлеклась созерцанием рабочего места колдуна, что пропустила приход нового действующего лица и очнулась, только когда услышала мягкое и ласковое обращение, от которого завибрировал воздух в напряжении и сдерживаемом желании. Даже будучи человечком (опустим подробности и проблемы моей инициации), я чувствовала эти невысказанные эмоции и чувства и невольно напряглась.

– Вызывали, Денис Анатольевич?

Резко повернув голову, я увидела ведьму. На этом описание можно было закончить. Потому что, по сути, совершенно не важно, как эта дама выглядела. К слову сказать, она была натуральной платиновой блондинкой с идеальными бровями, густыми ресницами и пухлыми алыми губками. Совершенное, без грамма лишнего жира, тело было облачено в узкую черную юбку и белоснежную блузку, которая из-за обширной груди казалась меньше на пару размеров. Из-за неё пуговички натянулись так, что казалось, если ведьма вдохнёт слишком сильно, то они просто лопнут, осыпаясь на пол.

Но всё дело было не во внешности, точнее, не только в ней. Просто девушка смотрела и вела себя как самая настоящая ведьма. Та самая, о которой слагали страшные сказки и легенды и к которым не стоило поворачиваться спиной. Ведь сожрёт и не подавится.

Одного взгляда в мою сторону тёмно-карих глаз было достаточно, чтобы понять: мне не жить. Вот стоит только выйти за эту дверь в одиночестве, как меня проклянут и прикопают под фикусом в приёмной. Если у них тут есть фикусы. В любом случае мне совершенно не хотелось стать прикормкой для растения.

– Да, – невозмутимо откликнулся Денис. – Туманов не звонил?

– Нет, Денис Анатольевич. Я принесла вам документы на подпись, – произнесла она. Для того чтобы подать ему бумаги, ей пришлось наклониться над столом. Да так сильно, что грудь едва не вылезла из выреза. А Разин в её сторону даже не глянул, лишь кивнул, полностью сосредоточившись на работе. – Желаете кофе?

«А еще и меня на этом столе раз …адцать и во всех позах».

Я смущенно хмыкнула, отводя взгляд на панораму за окном и не зная, куда себя девать от смущения и неловкости. Уж слишком откровенным был голод в её глазах. А Разин либо не замечал, либо уже пресытился и наелся.

В любом случае смотреть на это было неприятно. Будто меня прилюдно ткнули в низкое происхождение и поставили на место, чётко дав понять, кто я такая и что в этом мире мне не место.

«Дурочка, – тут же одёрнула себя. – То, что он должен тебя инициировать, совершенно ничего не значит. Переспите, дар откроете, артефакты напитаете и разбежитесь. Ты одна из многих. Сколько их было и сколько еще будет. Самое главное – не ходить за ним с взглядом побитой собаки. Просто забыть и всё».