Запретная

– Ты на него так глянула, что никаких слов не понадобилось, у тебя глаза цвет поменяли и зрачок удлинился, того и гляди перекинешься. А ведь после столь жаркой ночи должна наоборот быть белой и пушистой. Ну, так что? – Вика подняла пакет и потрясла его прямо под носом Белль, усиливая аромат в десятки раз. – Ты берёшь?

– Так и быть, – сглотнув, произнесла ведьма, выхватывая еду. – Уговорила.

У неё даже пальцы дрожали от нетерпения, когда она доставала ещё горячий бутерброд. Есть захотелось так, что Белль не стала уходить, а решила перекусить прямо на рабочем столе.

– М-м-м, – простонала она, слизывая горько-сладкий соус с пальчиков и блаженно закрывая глаза.

Гамбургер исчез так быстро, что Морано даже не успела его как следует распробовать.

– Если бы я знала, что ты так голодна, взяла бы больше, – хмыкнула Вика и, прежде чем уйти, добавила: – С тебя должок.

– Угу, – кивнула Белль, доставая салфетку и вытирая губы.

След алой помады кровавым пятном остался на бумаге.

С вечными проблемами, тревогами и заботами Белль совсем забыла про еду. На одном кофе, даже с максимально наполненным резервом, долго не протянешь. И настроение от этого явно портится.

Картошку Изабелл жевала более вдумчиво и тщательно. Вика действительно оказалась права, стоило только немного утолить физический голод, как настроение повысилось, из невыносимого став терпимым и сносным.

Уже после окончания рабочего дня, оставаясь одна в кабинете и на этаже, Белль глубоко затянулась и отправила скомканную пачку в мусорную корзину, после чего присела на подоконник, выпуская дым в открытое окно и любуясь открывающимся видом.

Сигареты кончились. Отличная причина для того, чтобы бросить.

На Москву опускались сумерки, сотни ярких огней зажигались, будто звёзды на ночном небе.

Дэни, именно Разин, а не вредный Страж, позвонил где-то часа три назад, или четыре. Белль запуталась во времени. Она так сильно хотела отгородиться от этого мира и собственных чувств, что потерялась в расчётах, бумагах и цифрах.

Разин сообщил, что всё нормально, встреча Олеси с сестрой прошла терпимо и есть над чем подумать, а все подробности при личной встрече. А еще звал в гости, но Изабелл вежливо отказалась. Мало ли, кого Разин в гости позовёт. Ей, если честно, в данный момент больше всего хотелось побыть одной.

«Или удариться во все тяжкие?» – подсказала с надеждой сущность.

– Если бы это было так просто, – пробормотала в ответ.

Давно пора было ехать домой, а Изабелл все не могла заставить себя это сделать.

Там, в её одинокой и пустой квартире, все осталось таким же, как было утром. Белль так спешила на работу, что не успела навести элементарный порядок – разворошенная постель, искры страсти, которые наверняка еще кружили в воздухе, и воспоминания о том, что уже никогда не повторится. И как теперь ей возвращаться туда?

Вызвать уборщиков? Не выйдет. Уже поздно, и она охранку не перенастроила.

Надо было принять предложение Дениса и отправиться к нему в гости. Сейчас вроде тоже не поздно. Сфера была с собой, но должного энтузиазма эта мысль не вызывала.

Громко зазвонил мобильник, и ведьма едва не подскочила от неожиданности.

– Морано слушает, – не глядя на экран, ответила на звонок Белль и вздрогнула, когда на неё излился поток неразборчивой и крайне эмоциональной итальянской речи.

Перестраиваться было сложно.

– Стоп, – бросая окурок в пепельницу, вскрикнула она на родном языке и потёрла переносицу. – Мама, давай помедленнее.

– Иза, дорогая моя, Изочка!

Ведьма могла поклясться, что дорогая маман едва сдерживала слёзы. Она не знала, чем были они вызваны, счастьем или горем, в любом случае ничем хорошим лично для Белль это закончиться не могло принципиально. Осталось только узнать масштабы трагедии.

– Ма, в чём дело?

– Я знала, что ты у меня далеко пойдёшь. Знала!

Изабелл открыла и закрыла рот, пытаясь вспомнить, как, где и каким образом успела вызвать такой щенячий незамутненный восторг. В солнечной Италии её точно не показывали по телевизору. В жёлтой прессе не мелькала, и новых заметок в интернете не было.

– Спасибо, – в конце концов осторожно произнесла молодая женщина и встала, поправляя задравшуюся юбку.

– Мы даже рассчитывать на такое не могли. Это войдёт в историю!

– Что войдёт в историю, ма? – теряя остатки терпения, а Изабелл и так была сегодня не в настроении, спросила она.

– Твой контракт!

Час от часу не легче. Чего мать на пару с бабкой еще там напридумывали?

– Мам, – твёрдо и очень тихо произнесла молодая женщина. – То, что я взяла у тебя папку с анкетами и согласилась их просмотреть, еще ничего не означает. Мне всего двадцать два года, я не собираюсь с головой нырять в контракт. Просто хотела посмотреть кандидатов.

На другом конце провода наступила тишина, прерываемая старательным сопением, причём длилась она так долго, что Белль даже успела дойти до своего места и сесть в кресло, блаженно вытягивая ноги, которые уже гудели от долгого хождения на каблуках.

Если честно, то Изабелл, отлично знавшая характер своей матери, уже мысленно приготовилась к новому витку истерики и последующему громкому скандалу.