Запретная

Спорить с ней было бесполезно. Сестра была уверена, что права только она и другого быть не может.

– Хорошо, – я взяла пригласительный. – Схожу. Один-единственный раз.

Наряжала меня Алиска. Именно в её запасах было найдено то платье из тонкого изумрудного шёлка, который идеально подходил под цвет наших светло-карих глаз.

Глаза – это единственное, что было общим у сестёр Стрельцовых. Высокая худощавая блондинка и низкорослая хрупкая рыжая. Никто не верил, что мы сёстры, а тем более двойняшки.

Туманов спрашивал, насколько я старше Алисы. На десять минут. Десять минут, которые были для нас вечностью.

Плохая из меня вышла революционерка. Дом, в котором проходила вечеринка Потапова, ослепил меня. Столько света, позолоты, блеска и магии я никогда не видела до этого. И если Алиску они раздражали и вызывали чёрную зависть, то я ничего подобного не испытывала, скорее, это был восторг. Наверное, так чувствуют себя дети, попадая в сказку.

Всё было таким необыкновенным и волшебным, что я даже забыла причину посещения данного мероприятия. Стояла себе в сторонке с бокалом дорогого шампанского. Рассматривала лепнину на потолке, сверкающие хрустальные кристаллики в огромной люстре, что висела над нашими головами, когда внезапно почувствовала, что на меня смотрят. И не просто задержали взгляд, а СМОТРЯТ!

У меня иногда такое бывало. Родители посмеивались и называли седьмым чувством, а я просто интуицией. Когда внутри что-то сжимается от острого предчувствия, что сейчас должно произойти что-то невероятное.

Наверное, Алиса права: мне надо снять розовые очки и перестать надеяться на чудо, мечтая о принце, который победит драконов.

Но я привыкла следовать своему предчувствию и тогда поступила так же.

Медленно обернулась, чувствуя, как полыхают от смущения щеки. Было страшно и стыдно. Вдруг меня сейчас просто схватят за шиворот и выкинут отсюда с позором. Я ведь проникла на эту вечеринку совершенно незаконно.

Но, повернувшись, встретилась взглядом с сероглазым высоким мужчиной, которого я до этого столько раз видела по телевизору, что со счёта сбиться можно. Ширину плеч отлично подчёркивала белоснежная рубашка. Колдун выделялся среди всей этой разношерстной компании чем-то особенным, что-то в его движениях и улыбке было другим, отличным от остальных.

Симпатичное худощавое лицо, скулы и упрямый гладкий подбородок. А еще чёрные волосы, которые казались пепельными из-за седых прядей. Что же могло случиться такого, если Разин поседел в таком молодом возрасте?

Интерес. Он явно читался в его взгляде, обращенном на меня. Настоящий мужской интерес и любопытство. Я не привыкла к такому вниманию, и почему-то получить его именно от Разина было особенно странно и необычно. Я хорошо помнила, что Алиска говорила про них, слышала все слухи и сплетни о похождениях этого некроманта.

Упрямо поджав губы, я холодно кивнула и отсалютовала ему бокалом, сама поражаясь своей выходке.

А ему понравилось! Глазами сверкнул, слегка улыбнулся и кивнул в ответ. Я поспешно отвернулась, кусая губы от досады на него и саму себя. Непрошеная дрожь по телу, и вздох, который готов был вот-вот сорваться с губ.

Осторожно обернувшись, я поняла, что Разин больше не смотрит в мою сторону, и поспешно ретировалась. Находиться здесь просто больше не было сил, потолок давил, стены словно сжимались, а смех и разговоры действовали на нервы.

Выбежав на улицу, я некоторое время стояла, подставив разгорячённые щеки под моросящий дождик, и постепенно успокаивалась. Всё же получилось. Своё обещание я выполнила.

Вернувшись домой, я отдала сестре платье и сказала, что ничем помочь ей не могу и решение своё не поменяю. Так когда же всё изменилось? Как я согласилась на это?

Открыв глаза, я увидела белый потолок над головой.

– Пришли в себя?

Я закрыла глаза, чувствуя, как болит всё тело, а шея просто отекла и занемела от длительного лежания в одном положении.

– Что ж вы так, юная леди? – улыбался пожилой Целитель, наклоняясь надо мной.

– Как? – тихо просила у него, пытаясь вновь не потерять сознание.

Значит, всё-таки это Страж пытался пробить блок. Иначе как объяснить то, что я едва жива и лежу в палате. А он мне казался таким воспитанным мужчиной.

«Ты же убила его друга или родственника…»

– Тебе восемнадцать-то есть? – проигнорировав мой вопрос, спросил Целитель, заглядывая в глаза и что-то через них считывая. Вновь стало прохладно и немного неприятно.

– Есть. В конце мая исполнилось.

– Маленькая такая, а всё туда же, воевать решила, – вздохнул тот, отступая. – Пить хочешь?

– Хочу.

Целитель поднёс к моему лицу стакан с салатовой коктейльной трубочкой. Она совершенно не вязалась с окружающей обстановкой и страшно диссонировала на белом фоне. Поймав её губами, я сделала два глотка, больше мне не дали.

– Отдыхай. Не переживай, больше тебя допрашивать не будут. Подправим только твою ауру, и всё будет хорошо.

Я сглотнула и отвернулась. Значит, ауру повредил.

Может, и права Алиска, давно надо было уничтожить их всех. Но только это не объясняет, почему я вновь согласилась пойти на ту вечеринку.

Два дня.