Запретное искушение

— Виноградники прекрасны в это время года, — говорит Макс, совершенно не обращая внимания на мою задумчивость. — Приближается время сбора урожая в августе, если мы все еще будем здесь, мы сможем помочь. Это то, чем я всегда хотел заниматься, попасть сюда и по-настоящему испытать это, но, конечно, тогда, когда я рос здесь, мне не разрешали.

Август? Я пытаюсь представить, как мы с ним будем здесь так долго, одни. Мы либо снова сдадимся, либо взорвемся.

Изображения, сопровождающие описание Максом сбора винограда, в котором он всегда хотел принять участие, только усложняют ситуацию. Мое романтическое мышление берет описание сбора винограда длинными рядами в ведра, а затем раздавливание его ногами, не весь, просто церемониальное количество, прежде чем остальное будет отправлено на более эффективный метод, и превращает это в монтаж, где мы с Максом делаем именно это вместе, моя рука надевает соломенную шляпу на голову, чтобы защититься от итальянского солнца, пока он кормит меня виноградиной, целуя меня с соком на наших губах. Однажды я смотрела фильм со сбором винограда в качестве части сюжета, и в моей голове Макс поднимает меня из бочки с вином, несет в ближайшую спальню, когда наше желание выходит за пределы сдерживания, его руки задирают мой тонкий сарафан, простыни заляпаны виноградным соком, когда он скользит в меня, переплетая пальцы с моими, прижимаясь губами к моим.

— …а вон там конюшни. Мы пойдем туда после того, как закончим гулять по виноградникам… Саша?

Я вырываюсь из задумчивости, щеки у меня краснеют, когда я вижу, что Макс озабоченно смотрит на меня, машина работает на холостом ходу. Мы останавливаемся в конце виноградных рядов, и он ждет меня.

— Ты в порядке? — Спрашивает он, и я выдыхаю, чувствуя, как смущение поднимается по моей шее.

— Да, конечно. Пойдем.

Макс заглушает двигатель, и мы выходим на солнечный свет и свежий воздух. Я вдыхаю его полной грудью, пока мы идем вдоль рядов виноградных лоз, Макс жестикулирует и объясняет по ходу. Я всегда предпочитала загородную обстановку поместья Виктора городу, но это другой уровень, открытость и свобода, которые заставляют меня почти желать, чтобы мы могли остаться здесь навсегда, если бы это не означало быть так далеко от людей, которых я привыкла видеть, как свою семью.

— Здесь прекрасно. — Я бросаю взгляд на Макса, пока мы идем. Он еще немного расстегнул рубашку, расстегнул ворот на две пуговицы, рукава рубашки закатаны, и я хочу сказать, что он; красив, привлекателен в том смысле, который не поддается объяснению. То, что я вижу его здесь вот так, наедине со мной, заставляет мое сердце биться так, как никогда раньше. Его волосы растрепаны от легкого ветра, оливковая кожа покраснела от солнца, руки засунуты в карманы, и хотя он говорит, что не чувствует себя здесь как дома, он выглядит именно так. Он выглядит как деревенский джентльмен, как будто ему самое место в этом месте. У меня внезапно возникает желание показать ему, что у него могло бы быть все это по-другому, что для этого не обязательно становиться его отцом или братьями. Но что я знаю? На самом деле я не часть этого мира, и я действительно не знаю, что все это значит. Я девушка, родившаяся в бедности, из России. Я попала в этот мир случайно, из-за событий, вышедших из-под моего контроля. Я гребаная няня. Кто я такая, чтобы рассказывать ему все это?

— Ты в порядке? — Макс смотрит на меня, задавая один и тот же вопрос, как я понимаю, за слишком короткий промежуток времени. — Ты кажешься далекой.

Я колеблюсь, не зная, что сказать. Я знаю, что если я спишу это на усталость, то мы очень скоро отправимся обратно в дом, а я пока не готова оставить солнце и открытый воздух позади.

— Я просто впитываю все это, — быстро говорю я, кивая в сторону обширного виноградника. — Я никогда раньше не видела ничего подобного. Мне кажется, я могла бы остаться здесь навсегда.

— Это всегда было одной из моих любимых частей поместья, — соглашается Макс. — Если бы меня не подтолкнули к священничеству, я бы попросил своего отца поручить мне надзор за винным бизнесом. У меня всегда был к этому интерес.

— Значит, у твоей семьи есть винная марка, а также производство винограда?

Макс кивает.

— У нас в винном погребе есть довольно много бутылок. Как-нибудь вечером мы проведем дегустацию. Как тебе это?

— Звучит забавно. — Это так, но мне интересно, насколько хороша идея напиться вина с Максом поздно вечером наедине в какой-нибудь части огромного старого дома. — Мы можем поиграть в ту же игру, что и в баре той ночью.

Макс усмехается.

— Выбирать яд, только с вином вместо ликера.