Запретное искушение

— Агости. Что ж, это имя, которое никто из нас давно не слышал. — Она мило улыбается, позволяя своей руке на мгновение задержаться в моей хватке, прежде чем высвободить ее. — Мой отец так рад, что ты здесь сегодня вечером. И теперь, когда я встретила тебя, я тоже. Ты должен пообещать мне потанцевать сегодня вечером, музыка прекрасная, и я хочу побольше услышать о том, что у семьи Агости появился новый наследник.

— Конечно. — Я слегка наклоняю голову в ее сторону. — Сочту за честь.

— Мой отец тоже хочет с тобой познакомиться. — Она снова одаривает меня своей очаровательной улыбкой. — Он попросил меня привести тебя к нему, если я тебя увижу. И вот ты здесь! На самом деле это было очень просто. Ты пойдешь со мной?

Как будто у меня действительно есть выбор.

— Конечно, — повторяю я тем же слегка нейтральным тоном и следую за Адрианой через сверкающую комнату к двери в дальнем левом углу.

Она выходит в тускло освещенный коридор, и она показывает рукой.

— Прямо по коридору и направо. Его охрана снаружи, назови им свое имя, и они тебя впустят.

Похоже, у Кашиани есть склонность к драматизму.

Однако, насколько я помню, так не у всех. Такие мужчины, как Лука и Виктор, Коннор и Лиам, наследники во втором поколении, выросшие в Штатах с более современными идеями, деловой практикой и домами, по моему опыту, довольствуются офисами, которые отражают вкус городского миллиардера, а не это старомодное позерство. Но я помню, что мой отец был таким же, человеком, который с трепетом принимал гостей в своем великолепном кабинете, руководил делами за огромным письменным столом, откуда открывался вид на его зеленеющее поместье.

Кашиани, похоже, предпочитает более угрожающую эстетику. Прихожая темная, обшита панелями из тяжелого дерева и обоями глубоких тонов. В конце правого поворота, как и сказала Адриана, ждут трое одетых в черное охранников. Они вытягиваются по стойке смирно в тот момент, когда видят меня, руки тянутся туда, где, я знаю, спрятано их оружие.

— Прием там, — рычит один из них, указывая в ту сторону, откуда я пришел, и я осторожно киваю, стараясь держать руки на виду.

— Я здесь, чтобы увидеть дона Кашиани, — осторожно произношу я, повышая голос настолько, чтобы его было слышно. — Его дочь направила меня сюда. Скажите ему, что к нему пришел Максимилиан Агости, пожалуйста.

В награду я получаю прищуренные глаза и подозрительные взгляды, но один из мужчин в черном кивает другому.

— Иди и скажи дону, — ворчит он и протягивает мне руку. — Ты. Подожди здесь.

Дверь приоткрывается, этого достаточно, чтобы охранник вошел внутрь, и я зависаю в коридоре, стараясь не делать никаких движений, которые могли бы спугнуть чересчур осторожных охранников. Ясно, что они относятся к своей работе очень серьезно, и я не заинтересован в том, чтобы закончить сегодняшний вечер пулей в одну из своих мягких частей тела.

Через несколько минут охранник появляется снова.

— Проходите, — говорит он, кивая головой в мою сторону, а затем на дверь, которую он открывает немного шире. — Дон ожидает вас.

Я мог бы догадаться об этом, думаю я про себя, но не говорю этого.

— Спасибо, — говорю я ему вместо этого, холодно улыбаясь, проходя мимо него в офис.

Здесь хорошо освещенный кабинет, очень похожий на кабинет моего отца, сплошь массивное дерево и плотный текстиль, старые книги и картины покрывают большую часть поверхностей, а в центре, внушительный деревянный стол, за которым сидит мужчина, выглядящий не менее внушительно. Его седые волосы тщательно зачесаны назад, густая борода коротко подстрижена, и он одет в темно-серый костюм, который отлично сидит на нем, несмотря на его внушительный рост.

— Максимилиан Агости. — Дон Кашиани указывает на одно из кожаных кресел перед своим столом. — Пожалуйста, садись. Для меня было неожиданностью найти тебя здесь, и в равной степени было неожиданностью услышать твою просьбу о приглашении на сегодняшний вечер.

— Я уверен, вы в курсе того, что последние несколько лет принесли моей семье, — спокойно говорю я, опускаясь в кресло. — Так что это не должно было стать таким уж большим сюрпризом.

— Ты имеешь в виду смерть твоего брата и то, что ты оставил священнический сан? — Кашиани пожимает плечами. — Последнее, что я слышал, ты скрывался в доме какого-то русского без намерения возвращаться в нашу страну. Мне любопытно услышать, что заставило тебя передумать. Это твой брат-выскочка вынюхивает объедки, чтобы забрать то, что осталось от Агости?

— От нашей семьи осталось гораздо больше, чем объедки, — лаконично говорю я. — Есть много причин, по которым я решил поступить так, как пожелал бы мой отец, и занять вакантное место, оставшееся после смерти Антони. Вы правы в том, что я некоторое время существовал под защитой Виктора Андреева. Теперь кое-кто нуждается в моей защите, и я намерен сделать все необходимое, чтобы это произошло.