Запретное искушение

— Я люблю тебя! — Я почти выкрикиваю эти слова, боль сжимает мое горло и заставляет вырваться наружу. — Я люблю тебя и всегда буду, но это разрывает меня на части. — Я крепче обхватываю себя руками, чувствуя, как волна горя захлестывает меня так сильно, что я внезапно издаю судорожный всхлип и отворачиваю голову. — Я хочу домой.

— Ты не можешь, — беспомощно говорит Макс. — Я больше не прикоснусь к тебе, Саша, клянусь, если это…

Я смеюсь, не в силах сдержаться, и снова перевожу на него свой дикий, полный боли взгляд.

— Я тебе, блядь, не верю. Это случится снова, как и всегда, и мы оба будем хотеть этого так сильно, что не сможем остановиться. Но это не то, чего я хочу, в любом случае, я не хочу останавливаться. Я хочу, чтобы ты перестал пытаться использовать свои отговорки. Почему это так трудно понять?

Я смотрю на него, и слезы текут по моим щекам.

— Почему, Макс?

Он качает головой, в его глазах отражается та же боль.

— Когда ты была больна, я пообещал, что снова сдержу свою клятву, если ты выживешь, и все равно снова нарушил ее. Сейчас я нарушил все свои клятвы, все до единой, и я нарушаю их снова и снова. Я…

— Тогда, может быть, будет лучше, если ты не будешь давать мне никаких обещаний. — Я резко отворачиваюсь от него, но не раньше, чем замечаю внезапную боль на его лице, как будто я дала ему пощечину. — Не о моей безопасности или о чем-то еще, если ты собираешься их нарушить.

Я рывком открываю дверь и вижу Арта, идущего по коридору. Он останавливается, как будто хочет что-то сказать, и я чувствую, как мое лицо искажается чем-то уродливым и злым.

— Отвали, — рявкаю я на него, и он отшатывается, его глаза сужаются, прежде чем он продолжает идти, направляясь в свою комнату.

Я стою в стороне, пытаясь сдержать слезы, пока Макс не уйдет. Он колеблется в дверях, но я отворачиваюсь и чувствую, как исчезает его присутствие, он выходит, и остается одна пустота. Требуется лишь время, чтобы я закрыла дверь, чтобы разразиться тяжелыми, душераздирающими рыданиями. Я опускаюсь на пол, прислоняясь к нему спиной и утыкаясь лицом в колени, плача сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Я хочу домой…и это правда.

Но больше всего на свете я хочу Макса. И сейчас я не уверена, будет ли у меня когда-нибудь что-нибудь из этого снова.

22

МАКС

Одна из самых сложных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать, после того, что произошло накануне вечером с Сашей, это поехать в поместье Кашиани, чтобы сказать Эдо, что я намерен принять его предложение. Но это, в некотором смысле, сделало ситуацию еще более ясной. Я должен выбрать. И не важно, насколько сильно это разобьет мое сердце и сердце Саши, я выберу тот путь, который обеспечит ей безопасность.

Я должен.

Я позвонил Виктору и Луке и передал это им. Они оба искренне согласились, что брачный союз с семьей Кашиани был бы лучшим для всех. Хотя я знаю, что это в значительной степени основано на том, что для них лучше, я также знаю, что они правы. Оказавшись на месте моего отца, я также ставлю себя в положение, когда мне придется делать выбор, который сделал бы он. Женитьба на Адриане Кашиани, как раз один из таких вариантов.

Когда я прихожу в офис Эдо, настроение совершенно иное, чем в прошлый раз, как будто он знает, что мой второй визит означает, что я собираюсь принять его предложение. Меня легко проводят в его обычный кабинет, гораздо более ярко освещенную и приятную комнату, чем раньше, даже если она по-прежнему сильно отделана темным деревом и текстурами.

— Рад снова видеть тебя, Агости, — гремит он с другой стороны стола, жестом предлагая мне сесть, как и раньше. — Надеюсь, у тебя есть для меня хорошие новости?

— Да. — Я устраиваюсь поудобнее, старательно сохраняя невозмутимое выражение лица. — Я ценю, что вы дали мне время подумать, и надеюсь, что это вас не обидело. Я хотел обсудить это с другими, кто поддерживает меня, а я их, прежде чем принимать окончательное решение.

— Андреев. — Дон Кашиани произносит это категорично, и я киваю.

— И другие, с кем я связан, кто заботится о моих наилучших интересах.

— Ты предполагаешь, что я этого не делаю?

Я качаю головой.

— Вовсе нет. Просто прошло много лет с тех пор, как мы знали друг друга, и я подумал, что было бы разумно посоветоваться с кем-то еще.

— Я согласен, — говорит Кашиани, к моему удивлению. — И вывод, к которому пришел ты и они, заключается в том, что предложенный мной альянс является мудрым?

Я киваю.

— Я принимаю ваше предложение о помолвке с вашей дочерью Адрианой. Мое единственное условие заключается в том, что свадьбу следует отложить до тех пор, пока не будет устранена опасность для женщины, находящейся под моей защитой, и ее можно будет вернуть домой. После этого состоится свадьба, и я поселюсь здесь, в Италии, в моем семейном поместье. Я буду ездить отсюда до Нью-Йорка, но моя основная работа будет выполняться здесь, со старыми семьями, которые уважал мой отец.