Запретное искушение (ЛП)

Я думаю о том, что Виктор сказал мне, что, возможно, было бы лучше, если бы она не знала. Я смотрю на ее милое лицо, когда вхожу в комнату, она смотрит на меня с тем же доверием, которое она всегда мне оказывала, даже несмотря на то, что я снова и снова разбиваю ей сердце, как бы я ни старался поступить иначе. Я не могу скрыть от нее нечто подобное. Если я собираюсь занять ту позицию, которой, кажется, все от меня хотят, это означает, что мне пора начать принимать решения самостоятельно. Начать доверять своему собственному суждению.

Итак, это начнется сегодня вечером.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — тихо говорю я, беря ее за руку. Я подвожу ее к креслу у окна, сажусь на край кровати лицом к ней и вижу, как лицо Саши становится очень неподвижным.

— Это из-за того, что произошло снаружи...

— Нет. — Я качаю головой. — Виктор позвонил мне. Он дал мне кое-какую информацию и подумал, что было бы лучше, если бы ты не знала, но я…я не согласен. Я думаю, ты заслуживаешь знать.

— Я…что? — Саша смотрит на меня в полном замешательстве, и я медленно начинаю объяснять.

Я не думал, что она может так побледнеть, но, когда я рассказываю ей о том, что сказал мне Виктор, я вижу, как остальная кровь отхлынула от ее лица.

— Мой…ты хочешь сказать, что мой отец жив? Что он…что он… он хочет моей смерти? И моя мать...

— Она скончалась в начале этого года, — подтверждаю я. — Конкретных доказательств нет, но Виктор подозревает, что это связано. Это жестокие мужчины, жестокие семьи, и им наплевать на одну девушку. Если ты каким-то образом угрожаешь его структуре власти своим существованием, а ты должна это делать, тогда он без колебаний устранит тебя. И он уже пытается.

— И что… что я должна делать? — Голос Саши срывается от страха, и я мгновенно встаю, подхожу к ней и опускаюсь на колени рядом с ее стулом, беря ее за руку в свою.

— Я буду оберегать тебя. Клянусь, я знаю, что был зол на улице, раньше, но я имел в виду то, что сказал о твоей защите. Я сделаю все, что в моих силах, даже если... — Я замолкаю и, подняв взгляд, вижу, что глаза Саши снова затуманились от слез.

— Наверное, я была неправа, — печально говорит она, ее голос немного дрожит. — Может быть, мне все-таки нужен защитник.

— Пока я жив, я буду таким для тебя, — тихо говорю я ей, обнимая ее за плечи. — Я клянусь, Саша. Я не оставлю тебя на произвол судьбы. Тебе больше никогда не придется решать свои проблемы одной.

— Я тебе верю. — Она пытается выдавить улыбку, но у нее не получается, и она внезапно издает тихий, судорожный вздох, соскальзывая со стула в мои объятия. Я хватаю ее, сажаю к себе на колени, и прислонившись к стулу, прижимаю к груди. 

— Я с тобой маленькая, — мягко говорю я, убирая волосы с ее лица. — Я знаю, это было нелегко для тебя, Саша …все, что было в твоей жизни. Я знаю, что причинил тебе боль. Но это совсем не то, чего я хотел.

Я провожу пальцами по ее волосам, и Саша поднимает на меня взгляд, ее лицо становится мягким, а на ресницах блестят слезы. 

— Я именно это имел в виду, когда сказал, что люблю тебя, Саша. Я нарушил все данные мной клятвы, кроме одной, и я нарушу последнюю, чтобы обезопасить тебя.

— Что ты имеешь в виду? — Она смотрит на меня, растерянно моргая, прислоняясь к моей груди, и я вздыхаю.

— Я собираюсь сделать то, что нужно, чтобы снова носить фамилию моей семьи. Она все еще имеет влияние и влиятельных людей, к которым я могу обратиться за помощью, как лидер семьи Агости. Мы с Виктором поговорили, и это лучший способ.

Саша садится немного прямее, ее глаза расширяются. 

— Макс, но…

Я качаю головой, нежно касаясь ее губ кончиком пальца. 

— Я сказал тебе, что остановлю любого, кто попытается причинить тебе вред, Саша. Я сказал тебе, что буду защищать тебя всем, что у меня есть, и я не шутил. Здесь нет никаких аргументов.

Она откидывает голову назад, ее глаза ищут мои. 

— Означает ли это…

Я и не знал, что мое сердце может так болеть в этот момент, так сильно сжимаясь в груди, что у меня перехватывает дыхание. Я вижу надежду в ее глазах, в них ясно написана мысль, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не сказать ей ДА, ДА, ДА на что угодно. Но я не могу вести ее дальше, даже если это причиняет ей боль сейчас, чтобы не навредить ей позже.

— Больше всего на свете, Саша, это означает, что мы не можем.

Я вижу, как в этот момент надежда умирает в ее глазах, и это разрывает мое сердце надвое, но я продолжаю настаивать на том, что нужно сказать. 

— Все, что это сделает, подвергнет тебя еще большей опасности. Прямо сейчас никто не знает, что ты здесь, как и должно быть, за исключением, Арта. Сейчас я ничего не могу с этим поделать, но мы можем держать это в секрете, насколько это возможно, пока это не будет улажено. Все, что нужно сделать, это направить светящуюся стрелку точно туда, где ты находишься, для любого, кто хочет причинить тебе боль.

— Зачем кому-то знать? — В ее голосе слышится тонкая нить отчаяния, как будто она увидела эту нить надежды и отчаянно пытается ухватиться за нее снова. — Мы не обязаны никому говорить…