Запретное целительство. Сеньорита Смерть (СИ)

– Уважаемый суд не принимает на рассмотрение доказательства, добытые магическим путем — в том числе и с помощью ментальной магии. Но ничего не мешает правителям отдельных провинций провести самостоятельное расследование, чтобы помочь следствию. В результате магических изысканий нам удалось получить образ того, кто напал на сеньора Рихтера. Точнее, той. Понадобилось время, чтобы найти женщину с полученного в результате мнемоскопии образа, и результаты нас более чем поразили. Удивило нас даже не то, что Ванда Аллигьери оказалась целительницей – такие догадки у нас были и прежде. А что она так тесно связана с сеньором Нери. Может, он и называет сеньору Аллигьери бывший ученицей, но сотрудничество их в последние годы было довольно плотным.

– И что? – раздраженно спросил Кардильери, все же искоса посмотрев на застывшего Нери. – Мы должны поверить результату магического ритуала?

– Есть свидетели того, что Аллигьери покидала столицу в тот же период, что произошло покушение. Более того, её видели в Конте, только вот путешествующую под другим именем. Вернувшись в Орлэнду, сеньора вскоре снова пропала. Вам не кажется, что это уж слишком удивительное совпадение?

– Полагаю, вы хотите, чтобы мы нашли и допросили целительницу.

– Было бы неплохо. Разве это не очистило бы имя не только сеньоры Аллигьери, но и её учителя? – вкрадчиво спросил дож. – Простите, бывшего учителя. Хотя если суд не возражает, мы можем спросить сеньора Нери прямо сейчас, что он знает о целительнице? Может, он замечал за поведением сеньоры что-то странное.

Нери, всё это время смотрящий на свои ухоженные руки, наконец поднял голову и окинул взглядом публику. Затем его взгляд вернулся к Фоскарини.

– Вы в чем-то меня подозреваете, дон?

Фоскарини хищно осклабился, подавшись вперед.

– Всего лишь в укрывательстве опасной ведьмы, устроившей покушение на моих землях, и напавшей на моего гостя. Хотя не хочется думать, что уважаемый сеньор Нери, которому доверяет даже Его Святейшество, может сам практиковать запретное колдовство.

Мне приходилось слышат, что Понтифик Агастус был весьма мнителен и подозрителен. Не без повода. Сам он занял Святой Престол путем скандалов и интриг, и никого к себе надолго не приближал. Утратить его доверие было очень легко. Даже недолюбливая Фоскарини, Агастус наверняка проверит слова дожа. Если у Нери были какие-то грязные тайны, то скрыть ему их от дознавателей Церкви не удастся.

Коллегия совещалась недолго. Дело Рихтера рассыпалось на глазах, признать его виновным, закрыв глаза на новые обстоятельства, требующие проверки, оказалось делом непростым. Так что в этот раз им пришлось его отпустить, оставив вопрос о новом заседании открытым.

Как бы Престолу, и Агастусу лично, не хотелось прищемить дожу хвост, в ситуации появившихся слухах о малефиках выяснить, кем же была эта Аллигьери казалось важнее. А герцог, щелкнув по носу своих противников, и в очередной раз доказав, что легко может обыграть церковников на их же поле, мог заняться тем, ради чего он на самом деле прибыл в столицу. Подготовкой к собранию Совета дожей, в результате которого его могли объявить королем Лермии. И почему-то мне казалось, что Совет, почуяв слабость Святого Престола, и видя за спиной Фоскарини Рихтера, представляющего империю Грейдор, сильнейшего в нынешние времена государства, пусть и не охотно, но все же отдаст ему власть.

Глава 50

Фоскарини, желая закрепить полученный успех, устроил в своем городском особняке званный вечер. Столики с едой и напитками поставили прямо в саду, поэтому я могла наблюдать за гостями, укрывшись в тени высокой пышной яблони. Гостей было едва ли больше дюжины, не считая их спутниц, и все они были весьма значимыми персонами: заместитель мэра столицы (сам мэр пока еще не рисковал напрямую выбрать себе сторону, но уже стремился наладить отношения с будущим королем), представитель магического сообщества (весьма древний на вид алхимик), глава торгового сообщества, крупнейший промышленник Лермии, несколько патрициев, состоящих в Совете дожев, или приближенных к нему, роанский дипломат и еще один грейдорец. Последний оказался особенно интересен.

По лермийским меркам внешность грейдорских мужчин кажется грубоватой – резкие черты лица, крепкие подбородки, широкие скулы. Прибавить к этому, что большинство из тех северян, кого мне приходилось видеть, высоки и крепко сбиты – и получишь этакого верзилу-солдафона.