Запретные чувства

Выйдя на улицу, я торопливо подошла к машине и вдруг увидела Веру Александровну. Стоял погожий тёплый день. Прижав ладонь ко лбу, делая импровизированный козырёк, я несколько секунд сомневалась, что это была именно бывшая жена Руслана. Но присмотревшись повнимательней, я поняла, что не ошиблась.

— Садитесь, — обратился ко мне водитель, удерживая дверь автомобиля открытой.

Вера Александровна неторопливой походкой отошла от, вероятно, своей машины и направилась в мою сторону. На одну крошечную секунду мне стало страшно, но мои плечи упрямо остались расправленными, а спина — прямой.

— Если ты не уйдешь в сторону, я сделаю всё, чтобы от Руслана ничего не осталось. Посмотрим, сколько времени ты продержишься с мужчиной, у которого в кошельке не останется даже мелочи.

Голос Веры Александровны звучал ровно. Она выглядела совершенно спокойной и уверенной в каждом своем действии женщиной.

В прошлый наш разговор я ничего не могла ей ответить. Не имела права. Теперь, когда всё изменилось, я чувствовала в себе острую потребность защитить себя и человека, которого любила. Защитить для начала хотя бы словом.

— Я не держусь за его деньги, — последовал мой не менее спокойный и уверенный ответ.

— Это пока тебе так кажется, — склонив голову набок, заявила Вера Александровна. — Уйди в сторону и не порть жизнь ни себе, ни ему.

— У меня нет цели портить кому-либо жизнь. А вам бы следовало хотя бы на секунду перестать думать о себе и подумать о сыне.

Развернувшись, я неторопливо села в машину. Водитель закрыл дверцу и сел за руль. Сцепив пальцы рук в замок, я медленно выдохнула и на несколько секунд закрыла глаза. Несмотря на мое внешнее спокойствие, ритм сердца всё равно был сумасшедшим.

Глава 42. Лия.

— Ты обязательно справишься, — Руслан поцеловал меня в лоб, будто благословлял.

— Да, — кивнула я и поправила воротник на своем костюме. — Справлюсь.

— Я буду в зале. Я буду смотреть на тебя и не пропущу ни одной секунды, — Руслан улыбнулся и аккуратно опустил одну ладонь мне на щёку. — И они тоже будут там. Будут смотреть и гордиться тобой, малыш. Даже не сомневайся.

Я тихо выдохнула. Родители должны были вот-вот уже приехать. Вспомнив свой первый разговор с отцом после нашего взаимного затяжного молчания, я почувствовала слабую дрожь в коленках.

Мне потребовалось несколько дней, чтобы морально подготовить себя к этому звонку. Я жутко волновалась за Руслана, его судебные тяжбы с Верой Александровной только начинались. Он был весь на нервах, потому что хотя бы раз в неделю узнавал о себе что-нибудь «новенькое». Вера Александровна продолжала делиться со своими подписчиками душещипательными историями, в которых она всегда находилась в роли жертвы.

Местные журналисты жаждали подробностей и побольше скандальных материалов, которые могли бы помочь редакции заработать кругленькую сумму. Руслан упрямо продолжал хранить молчание. Оно давалось ему с огромным трудом и вскоре вылилось в бессонницу. Я несколько ночей подряд находила его либо на кухне, либо на балконе. Он занимался работой, перечитывал кипы документов и с особенной тщательностью ставил где нужно свою подпись.

Раньше этим занималась его секретарь и приносила Руслану на подпись или на рассмотрение, уже полностью изученные и рассортированные документы с короткими приписками, какой и кому потом будет отправлен. Теперь же он сам по ночам перечитывал тонны бумаг. У нас вся гостиная уже была ими завалена.

Мне приходилось применять все свои дипломатические навыки, чтобы убедить Руслана отложить работу и дать себе отдохнуть последние несколько часов перед рассветом. Он был страшно упрям. И когда моя дипломатичность разламывалась на куски, столкнувшись с острыми скалами непоколебимого упрямства, я пыталась подступиться с другой стороны. Нежно целовала Руслана в шею или в колючую щеку. Ласково обнимала и подолгу перебирала пальцами его волосы на макушке, когда голова Руслана прижималась к моей груди.

Он ни на что не жаловался, не срывался на мне. Но я чувствовала, что ему тяжело. А я ничем не могла ему помочь. Ничем существенным.

И среди всего этого безумия мне нужно было отыскать в себе всю свою смелость и решительность, чтобы позвонить отцу. Меня страшно трусило, когда я набирала его номер. Руслан даже принёс мне успокоительное, потому что в определённый момент я дышать нормально перестала. Хватаясь ледяными пальцами за корпус смартфона, я всё-таки поднесла его к уху.

— Да? — послышался всегда немного хриплый и уверенный голос отца.

Это «да» словно прошлось медиатором по моим нервным окончаниям, что были натянуты, как гитарные струны. Но что удивительно, боли не возникло. Наоборот — навалилось облегчение. Такое сильное, что даже голова немного закружилась.

Руслан подал мне стакан с водой и успокоительным. Я быстро сделала глоток, чтобы смочить горло.

— Привет, пап.

— Здравствуй.