Запретные игры (СИ)

— А вот имитации не выношу. Но ты не будешь имитировать. Я тебе обещаю. И если я предлагаю тебе лечь в мою постель, значит, я вижу в этом смысл, — его рука в моих волосах становится грубой. Мужчина собирает мои волосы в кулак и дергает, вынуждая меня запрокинуть голову. От неожиданности взмахиваю руками и отшатываюсь назад, вжимаясь в грудь Литвина. Дыхание сбивается, по телу идет дрожь.

— А если… если… — глотаю воздух. — Я скажу «нет». Что тогда?

— Скажи «нет» и узнаешь, — усмехается мужчина, другая его рука обвивает мою талию и вжимает мои бедра в свой пах. Я чувствую его возбуждение. И меня это пугает не хуже смерти. Я хочу сказать «нет». Но я боюсь… — В чем разница, Надежда? Трахаться со мной по приказу Эдуарда было бы легче? — зло произносит он. — Выгодней чувствовать себя жертвой насилия?

— А сейчас это не будет выглядеть насилием? — хриплю я.

— Только в твоей голове, Надежда, — снова усмехается. — Отключи голову и скажи «да». И все будет хорошо. Тебе даже понравится, когда ты поймешь, насколько выгодную сделку мы заключаем.

А я молчу. Язык отчего-то не поворачивается.

— Надя, я не умею уламывать женщин. Да или нет? Не зли меня, киска, — наклоняется к моему уху и прикусывает мочку, вынуждая меня всхлипнуть.

— Да! — нервно повышаю голос. — Но это выбор без выбора…

— Ты поменяешь свое мнение, девочка моя. Вот увидишь, — иронично ухмыляется и отпускает меня, отступая назад. — Развернись ко мне и разденься, хочу посмотреть на тебя.

Глава 16

Олег

— Давай я тебе помогу, — говорю, когда понимаю, что девочка в замешательстве. — Сними сначала маечку.

Закрываю на панорамном окне ролл-шторы, которые медленно ползут вниз. Сажусь за стол в рабочее кресло, отъезжая на колесиках назад к стене. Откидываюсь на спинку удобнее, расслабляюсь. Мое эксклюзивное шоу началось. Как только штора доползает до конца, девочка решается и снимает с себя маечку, под которой ничего нет. Но тут же закрывает грудь руками. И меня заводят ее неопытность и уязвимость. Всегда полагал, что зажатые девственницы – не мое. Зачем занимать свое время неопытной любовницей, которую надо уговаривать и по факту напрягаться самому, чтобы ее расслабить, когда есть опытные дамы, готовые на любой эксперимент, и обслужат тебя с радостью. Но нет… мои вкусы поменялись… Или просто надоели продажные бабы, на которых негде ставить клеймо. Есть в этой трогательной чистоте что-то порочное и будоражащее.

Не спешу одергивать девочку, рассматриваю, как она пытается прикрыться от моего взгляда. Заглядываю в ее испуганные глаза глубже…

Ммм, как вкусно. Так работает инстинкт хищника. Страх будет порождать желание растерзать. А доступность, наоборот, отвращает.

Она не пытается мне понравиться, не принимает вульгарные позы, и это заводит. Какое занимательное зрелище. Похлеще развратной порнухи, которой я наелся по горло и думал, что меня уже невозможно ничем удивить. Будоражит.

— Дальше, снимай шортики, — велю ей.

Девочка сглатывает и все-таки отрывает руки от груди, чтобы медленно стянуть шорты. А под ними простые хлопковые трусики. Давно таких не видел. И тут же ее руки снова взлетают у груди, прикрывая ее.

Ну что ты так трясёшься, киска моя?

Ты великолепна. Завела меня в два счета.

Сам сглатываю, потому что хочется сорваться с места, нагнуть ее над столом, вдавить лицом в столешницу. Разорвать эти трусы на хрен и… Но это я уже проделывал тысячу раз… А сегодня хочется другого.

— Трусики, Надя… — втягиваю воздух, потому что мои животные инстинкты берут верх. А девочка замерла. Все, в ступоре. Она не может легко перешагнуть свой порог. Ее невинность ей этого не позволяет. Сейчас я ей помогу сломать этот барьер. — Я могу снова дать тебе выбор, девочка моя. Или ты сейчас снимаешь трусики сама, или это сделаю я, разорвав их к чертовой матери.

— Я сама! — всхлипывает она, отступая на шаг, и нервно стягивает с себя трусики. Все просто. Усмехаюсь. И вот она – девственная нагота во всей красе. Снова прикрывает грудь, сжимаясь. Рассматриваю. С этой девочки можно писать картины. Вышел бы шедевр, достойный дорогих коллекций.

— Иди ко мне, — подзываю ее. Не слушается. — Надя, сценарий тот же. Или ты сама, или я.

С ней работает эта уловка. Идет.

— Ближе, — указываю глазами на место между собой и столом. Встает, куда указываю.

— Вы сказали, что хотите только посмотреть, — шепчет она.

— Я смотрю, Надя. Пока не трогаю, — поднимаю руки. — Если сделаешь всё сама, так и останется, — усмехаюсь. Не понимает. И меня снова подогревает ее наивность. — Сядь на стол.

Снова медлит.

— Помочь?

— Нет, — пищит немного истерично и неуклюже влезает на стол, при этом сжимая ноги и продолжая прикрывать грудь. Двигаюсь на кресле к ней.