Запретные практики

Арсений рассмеялся.

– Нет, Анна Сергеевна, мысли я читать не умею, просто вы очень громко думаете.

И вот тут Панкратьева ему не поверила.

– Знаете, вы бы мне про свой дар все-таки рассказали поподробнее. Подруга моя, по рекомендации которой я к вам попала, сказала, что вы колдун, а какой же вы колдун? Ни капельки вы на колдуна не похожи.

– Разумеется, Анна Сергеевна, какой же я колдун? Вы колдунов ни разу не видели, что ли? Да на каждом шагу! Кстати, я после вашего ухода обязательно сяду на дерево у подъезда и начну каркать.

Панкратьева внимательно посмотрела на волшебника и прищурилась:

– Издеваетесь, да?

Арсений опять виновато улыбнулся и ответил:

– Да, есть немного.

Практика. Опыт первый

Возвращаясь домой, Панкратьева поймала себя на том, что улыбается. В конце концов, даже если застенчивый Арсений никакой не колдун, а просто шарлатан, начитавшийся разных психологических книжек, его советы её ни к чему не обязывают. Да и денег он не взял, хотя Панкратьева честно пыталась ему всучить две тысячи рублей как за сеанс психотерапии. Разумеется, за сеанс на дому, а не в клинике, там через кассу гораздо дороже. От ее денег волшебник спрятался на кухне и кричал оттуда, чтобы она не портила ему карму своими глупостями.

Кроме того, в душе Анны Сергеевны тут же поселился соблазн испытать колдовскую науку и запустить в кого-нибудь золотистым шариком. Например, в компаньона и непосредственного начальника Дубова. Именно Дубову больше всего и хотелось шарахнуть шаром промежду глаз. Причем не безопасным золотистым, а самым настоящим огненным, и чтоб искры летели во все стороны и из глаз Дубова тоже. Однако вспомнив предостережения волшебника, Панкратьева решила отложить испытание нового оружия до той самой безвыходной ситуации. Она ни минуты не сомневалась, что гад Дубов такую ситуацию организует в два счета. Ему это раз плюнуть.

Когда Панкратьева въехала во двор своего дома, ее глазам открылась замечательная картина. На газоне у единственного во дворе дерева стоял совместно проживающий с Панкратьевой Алик Зотов. Причем не просто стоял, а стоял на одной ноге, изогнувшись совершенно невозможным образом и закрыв глаза.

«Ага! – подумала Панкратьева, – пополняет свои запасы живительной энергии Ци».

Зотов периодически занимался пополнением этой самой Ци с помощью какой-то шибко сложной китайской гимнастики. В первый год совместного проживания с Зотовым Панкратьева еще задавалась вопросом, почему эта самая Ци никак не хочет вливаться в прямо стоящего Зотова, зачем для ее получения необходимо закручиваться в узел? Потом Анна Сергеевна как-то попривыкла к странностям Зотова и перестала обращать на них внимание. Даже его регулярный уход в какой-то «Дзен» для решения наиважнейших жизненных вопросов абсолютно перестал волновать Панкратьеву. Никакого волнения, только легкое раздражение. Подумаешь, кто-то к колдунам и экстрасенсам ходит, а кто-то в «Дзен». У каждого, как говорится, свои причуды.

Однако если Панкратьевой было совершенно наплевать на украшение двора в виде своего бойфренда, или как раньше было принято говорить сожителя, то всем остальным проживающим Зотов, транспортирующий в себя Ци, был отнюдь не безразличен. Так напротив Зотова с открытым ртом замерла девочка из соседнего подъезда, выгуливавшая во время транспортировки Ци своего терьера. Тем более что Зотов для пополнения себя живительной Ци приоделся в ярко-красный дорогущий спортивный костюм известной фирмы, расписанный разными завитушками под хохлому и с надписью «Россия» на спине. Нужно отметить, что на терьера, как и на Панкратьеву, Зотов не произвел ни малейшего впечатления, и он сосредоточенно орошал растущий рядом с Зотовым одинокий чахлый куст.

– Как бы кроссовки ему не загадил! – подумала Панкратьева и припарковала свою машину рядом с Зотовским «мерседесом».

Алик Зотов считал, что у него должно быть всё только самое лучшее. Если квартира, то окнами на Невский проспект, если машина, то непременно «мерседес», а если совместно проживающая женщина, то обязательно директор и не просто директор, а директор красивый с ногами от ушей. Однако при всём при этом Зотов проживал в квартире у Панкратьевой, а не наоборот. Дело в том, что в его большой квартире окнами, действительно выходящей на Невский проспект, совместно проживать оказалось совершенно невозможно. Невский проспект, знаете ли, не спит никогда. А уж, чтобы отмыть стеклопакеты, установленные для утепления и шумоизоляции, Алику приходилось два раза в год нанимать бригаду гастарбайтеров из ближнего зарубежья.

Ох уж эти понаехавшие провинциалы! Коренной питерский житель никогда не будет покупать квартиру окнами на проезжую часть, да еще на главную магистраль города! Настоящий коренной питерский житель живет окнами в тихий двор. А уж если в этом дворе, кроме парковки еще есть и дерево с газоном и кустами, то вот тогда, пожалуй, можно считать, что у человека есть самое лучшее в городе жилье.