Запретные практики

Конечно, к ее приезду математика у Федьки волшебным образом вдруг стала получаться. Они поужинали, и Панкратьева приступила к поверке уроков. Пришлось даже позвонить отличнице Семеновой. Уж очень Панкратьеву смущали два «не задано», красовавшиеся у Федьки в дневнике напротив русского языка и литературы. Оказалось, что действительно «не задано», потому что будет классное сочинение по «Герою нашего времени» Лермонтова. Лермонтова Федька естественно читал через пень колоду и, проверив математику, Панкратьева сунула ему книжку и велела читать, пока не упадет. Федька ныл, оправдываясь, что прочитал краткое содержание в учебнике. Возмущению Панкратьевой не было предела, в результате чего поверженный Федька уткнулся носом в книжку, а Панкратьева ушла на кухню читать бюллетень недвижимости. Квартирный и сотовый телефоны, помня предостережения Арсения о возможных попытках Алика установить с ней контакт, она на всякий случай отключила, справедливо рассудив, что производственные вопросы, которые внезапно могут вдруг придти в голову Александру Евгеньевичу Дубову, в любом случае подождут до утра.

Бюллетень недвижимости ничего особо путного не предлагал. Все стоило огромных денег, и казалось ничем не лучше, а гораздо хуже имеющейся у Панкратьевой квартиры. Надо сказать, что Панкратьева очень любила рассматривать поэтажные планы разных квартир. Она сразу представляла, какую и где можно поставить мебель, как можно снести перегородки. Обычно спящая, никак не востребованная инженерная составляющая ее мозга внезапно включалась и начинала работать на всю катушку.

Панкратьева задумалась о том, что, может быть, в этом и состоит ее призвание: обставлять и обустраивать квартиры. Пожалуй, на такую работу она бы бегом бежала как Дубов. Вот только деньжат у неё маловато, чтоб сделать это своим бизнесом: покупать квартиру, делать из нее конфетку и продавать. Работать для конкретного заказчика Панкратьева бы не смогла. Если б заказчик затребовал богатого в позолоте интерьера, в стиле модного в некоторых кругах цыганского барокко, то такому заказчику она могла бы и морду набить. В точности как Дубов, если кто-то не согласен с его видением технологического процесса.

В самом конце бюллетеня она неожиданно нашла то, что искала. В первую очередь квартира была хороша тем, что кроме гостиной и кабинета, имела еще две спальни с отдельными санузлами. Стоила она дорого и всех прежних накоплений Панкратьевой вместе с деньгами, взятыми в долг на фирме, никак не хватало. Продавать имеющуюся жилплощадь Панкратьева не имела никакого желания. Федька вырастет, и ему надо будет жить отдельно, а квартиры дорожают каждый день. Решение пришло уже во сне. Она возьмёт кредит под залог своей старой квартиры, и будет ее сдавать, а вырученные деньги направит на погашение этого кредита.

Наутро она уже обзванивала знакомых банкиров, причем делала она это со странной уверенностью, что новая квартира у нее уже в кармане.

Подопытный объект номер два. Последствия

В Сургуте Александру Васильевичу Зотову внезапно стало очень плохо, думал, что помрет. Его просто выворачивало наизнанку. И сырая рыба была тут совершенно ни при чем. Он уже заметил, что такое с ним происходит всякий раз, когда он надолго и на большое расстояние отдаляется от Панкратьевой. В первый раз, когда такое случилось тоже в командировке в Нижневартовске, он по возвращении сразу побежал по врачам. Врачи его полностью обследовали и ничего подозрительного не нашли. Только содрали кучу денег. Поэтому, когда подобное стало случаться практически регулярно во время его долгих вояжей в Западную Сибирь и даже во время коротких поездок в Белоруссию, он к врачам уже не обращался. Зачем деньги на ветер выбрасывать?

В этот раз Зотову стало плохо как никогда. Однако это его состояние совершенно не походило на то, в котором он оказался после ментального удара, нанесённого Панкратьевой. Тогда было все понятно, недаром он практически в совершенстве изучил психическое оружие. Сейчас же его ощущения можно было сравнить разве что с наркотическими ломками. Во всяком случае так эти ломки описываются в специальной литературе. Ему с огромным трудом удалось ментально воздействовать на заказчика, чтобы перенести совещание на понедельник. Конечно пришлось утихомиривать и разбушевавшегося собственного технического директора, которого жена ждала домой в субботу.

Всю субботу и воскресенье в номере отеля он медитировал, борясь с неизвестным недугом, пытался восстановить хотя бы видимость работоспособности. Легче ему стало только во вторник, когда самолет приземлился в Питере, а по-настоящему отпустило только тогда, когда он вошел в квартиру и увидел Панкратьеву. То, что она задумала что-то недопустимое, ему стало ясно уже во время их телефонного разговора, когда он позвонил ей из аэропорта. Но чтобы сразу и бесповоротно пресечь эти ее странные поползновения, он был ещё слишком слаб, поэтому постарался максимально оттянуть момент их встречи.