Запретные сети

Спустя двадцать минут мы, наконец, оказались в назначенном месте. Вся спецгруппа заняла свои позиции. Смотрю на часы, почти без пяти минут восемь, а значит Зулина скоро воплотит свой план. На мой телефон, одолженный у отца, приходит оповещение, что женщина активировала бомбу, затем ровно через пару минут моё сердце буквально рвёт из груди, когда я вижу, как Бахтияр ведёт Амину к могиле его отца. Я как чувствовал, что этот урод поведет её именно туда, обязательно ткнет носом в безызвестный бугор, состоящий из одних камней. Прихватив с собой клинок, тот самый, что мой братец собирался использовать на мне, я вынул его, готовый сделать рывок. Мы скрываемся за верблюдами, пока животные мирно и тихо лежат, не издают ни единого звука, словно знают, что сейчас происходит. В ночи это будет казаться миражем, а для нас отличным укрытием. Бахтияр толкает Амину в спину, и моя любимая падает, спотыкаясь о глыбу. Я моментально срываюсь с места, и бегу галопом, пока Бахтияр не заметил меня. Вот он уже наставляет пистолет на Амину, ещё секунда и я не успею спасти свою рухи. Резко взмахиваю рукой, бросая клинок в сторону руки Бахтияра, той, что держит пистолет. Раздается выстрел и до меня долетают слова Амины, что она любит меня и прижимает руки к животу, туда, где сейчас бьётся ещё одно сердце. Я буквально замер в пару метрах, но тут же пришёл в себя и набросился на брата, который начал орать, как ненормальный. Обрушиваюсь на него и избиваю до тех пор, пока он, как тряпичная кукла, не теряет сознание. Клинок отрубил ему кисть, теперь из некогда ещё бывшей руки хлещет кровь фонтаном, а мне все равно. Я мгновенно подбегаю к Амине, она упала лицом на могилу Эмиля. Руки трясутся, когда поднимаю её к себе, разворачивая. Она потеряла сознание, вижу, что дышит, о, Аллах, я готов расплакаться, что сумел опередить Бахтияра. Пуля прошлась рядом с щекой моей любимой, оставляя след – обожженную дорожку. Смахиваю с нее волосы, и в эту секунду Амина распахивает глаза, морщась от боли, когда я слегка касаюсь небольшой ранки.

– Рухи, – протягиваю слово, затем легонько прикасаюсь к её губам. Мне кажется, она не верит, что это реально, руки завязанные в верёвке, мешают ей притронуться ко мне, ощутить мою плоть и понять, что это я. И я рядом с ней. Быстро распутываю, затем ещё крепче прижимаю к себе, оставляя бесконечный поток поцелуев на её коже. Она вся дрожит и все ещё боится что-то сказать, словно это тут же растворится в пространстве. Замечаю, как Фархад бросается на Бахтияра, в этот момент все происходит, как в замедленной съёмке. Брат направляет своей второй рукой в мою сторону пистолет и в эту секунду Фархад обрушивается на него с ножом. Слышен еще один выстрел. Оба мужчины лежат и не шевелятся. Амина, наконец, пришла в себя, плачет, затем видит отца и будто вовсе рассудка лишается. Мы оба тихо подползаем к телам.

– Папа? – зовёт она, затем смотрит мне в глаза, ища поддержку. Фархад стонет и переваливается с Бахтияра. Нож вошёл в сердце моему брату, и теперь он тоже воссоединился со своим отцом, лёжа рядом с могилой Эмиля. Отец Амины тяжело дышит, зажимает грудь рукой, звук дыхания булькающий, значит пробито лёгкое. Амина берёт его за голову и кладет себе на колени, смахивает песок с лица.

– Папа, – снова зовёт его, я вижу, как слёзы моей любимой капают на лицо её отца. Фархад закрывает глаза, затем вновь устремляет свой взгляд на неё и другой рукой гладит по её щекам. Я не смею разрушать их момент, обращаю внимание, что Максим погнался за Лайзой, когда та рванула в неизвестном направлении, идиотка – это пустыня, здесь все у всех на виду. Но пока не видно самой Зулины, поэтому держу ухо в остро, слежу за дверью в бывший храм.

– Ты так похожа на свою маму, Амина, – хрипло протягивает Фархад, давясь своей собственной кровью.

– Ну что ты такое говоришь, – она улыбается. – Все будет хорошо, – заверяет мужчину, беря его за руку, и целует в ладонь. – Главное, не засыпай, прошу тебя, – умоляет его и вновь слёзы льют градом.

Фархад кивает головой, движение еле заметное, но Амина его чувствует. Я сжимаю плечи любимой, закрывая её собой, когда вдруг замечаю в дверях Зулину.

– Ааа!!! – женщина истошно заорала, видя своего мертвого сына на могиле мужа, затем нас втроём. Уставилась на меня, замечаю в руках тонкое лезвие ножа, которое блеснуло от лунного света.

– Зулина, все кончено! – ору ей.

– Вы должны быть все мертвы! – она не замечает никого вокруг, хотя ребята Максима окружили хижину, наставив на женщину свое оружие. Замечаю, что Максим всё-таки поймал Лайзу и несёт её на своем плече, перекинув, как вещь. Руки девушки уже в наручниках и она без сознания. Бесов сваливает эту куклу на песок возле верблюдов и прицепляет ещё одним наручником, только уже к животному.