Запретные страсти великих князей

После смерти мужа Мария Николаевна впала в депрессию, или, как говорили тогда – в меланхолию. Однако довольно скоро вышла из этого состояния, стала появляться на публике и заниматься делами Академии художеств, президентом которой она была назначена после смерти герцога. Казалось бы, оправдывается известная мудрость, что время лечит, но не это повлияло на чудесное преображение вдовы. Она была в очередной раз влюблена. Ее избранником стал граф Григорий Строганов, выходец из купеческой семьи. Они сблизились, еще когда был жив герцог Лейхтенбергский, но скрывали эту связь. Теперь Мария Николаевна, отличавшаяся решительным характером и «христианским благочестием», не захотела уподобляться какой-нибудь даме полусвета и жить с мужчиной без церковного благословления. Для этого она была слишком горда и самолюбива, и поэтому у нее возникла идея обвенчаться с Григорием (он был младше ее на пять лет). Формально после годового траура по усопшему мужу она имела на это право, если бы не одно препятствие. Она – царская дочь, а значит, требовалось согласие отца. Но о том, чтобы его получить, и речи быть не могло! Николай I всегда воспринимал морганатические браки как личное оскорбление. Трудно даже представить себе, что было бы, если бы с подобной просьбой к нему обратилась любимая дочь. Гнев отца был бы неописуем!

Мария Николаевна собралась убедить отца следующими доводами. Она вышла замуж, не испытывая к мужу ни малейшего влечения. Герцог Максимилиан был сухим и напыщенным педантом. Она могла бы на пальцах пересчитать светлые моменты их супружества. И лишь с графом Строгановым она поняла, что значит любить и быть любимой. Граф – образованный, учтивый человек, тонкий ценитель красоты. Мери собиралась рассказать отцу, как она, тридцатипятилетняя вдова, трепетала при встрече со Строгановым, как какая-нибудь несмышленая провинциальная барышня, увидевшая наяву героя из французского любовного романа. Однако это было невозможно. Он бы ее в порошок стер, а графа загнал туда, куда Макар телят не гонял.

Однако Мария не собиралась отступать. Ее задушевная подруга Потемкина говорила, что «темперамент Марии Николаевны не позволяет ей обходиться без мужа, не впадая в грех». Иными словами, секс ей был просто необходим, без него она жить не могла. А грешить (то есть иметь связь вне брака) ей гордость не позволяла. Так или иначе, но Мария решила тайно обвенчаться с графом Строгановым вопреки воле отца и матери. Для нее личное счастье было дороже мнения родителей. Григорий Строганов прекрасно сознавал опасность этого рискованного предприятия – император мог сослать его в Сибирь волков морозить. Но он давно любил Марию и был готов ко всему, даже к самому худшему. Пожертвовать собой во имя любви – для мужчины нет более значимого почета! Летом 1854 года в селе Гостиницы Петербургской губернии состоялось обручение графа и царской дочери. Свидетелями при этом были князь Василий Долгоруков и граф Михаил Виельгорский. Первый сильно рисковал – он был военным министром, и если бы император узнал, что он участвовал в тайной церемонии, его служебная карьера рухнула бы. Но за Марию Николаевну просил ее брат Александр, наследник престола. И Долгоруков не устоял. Граф Михаил Виельгорский оказался в Гостилицах случайно. Сначала Мария Николаевна обратилась со своей деликатной просьбой к его брату Матвею, который был у нее управляющим двором. Но Матвей испугался и порекомендовал обратиться к Михаилу. Тот был любителем муз – сочинителем музыки и скрипачом-любителем. Композитор Шуман отзывался о нем как о «гениальнейшем из дилетантов». Михаил Виельгорский считался в петербургском обществе человеком рассеянным и немножко с придурью, так что в случае чего Николай I не стал бы строго наказывать убогого. Тайная брачная церемония проходила в ноябре того же года в Мариинском дворце – самом сердце Петербурга. Со священником тоже получилась закавыка. Духовник Марии Николаевны отказался венчать их, сославшись на то, что ему, мол, нужно получить разрешение от вышестоящего церковного начальства. В общем, струсил. Но Мери нашла выход и на сей раз – опять пригласили сельского батюшку из Гостилиц. Тот быстро обвенчал их – и немедленно сложил с себя сан, получив от молодоженов более чем щедрое вознаграждение, которого ему хватило на всю жизнь. Умный был поп, что и говорить.

Бракосочетание Марии Николаевны с графом Строгановым держалось в строгой тайне. И хотя о нем многие знали, никто и словом не обмолвился императору. Все понимали – царский гнев мог обрушиться не только на участников церемонии, но и на тех, кто знал, но молчал. Трудно сказать, сколько бы эта игра в молчанку продолжалась; рано или поздно кто-нибудь проболтался бы. Главные участники тайной церемонии с ужасом ждали развязки. Одна только Мария Николаевна была свежа, бодра и весела: она все-таки добилась своего! Мужа она уверяла, что со временем все расскажет отцу, и не сомневалась, что он «сумеет принять свершившееся». Так она тянула с признанием, пока Николай I не умер в феврале 1855 года.