Запретные цвета

Эйтян проводил их взглядом, чуть приоткрыв рот. На нем был двубортный костюм в клеточку и галстук цвета лимона. К этим бровям, к этим векам, к этим кукольным мальчишеским губам прикасались губы Юити. Юити рассматривал своего товарища. Взгляд его был строгим. Не было ни одного закоулочка на теле этого мальчишки, ни одной родинки на его спине, которые бы он не исследовал. В той простой комнатенке он побывал однажды, но запомнил ее обстановку навсегда. Там была ваза для цветов, там был стеллаж для книг… Уж точно, в этой комнате ни один предмет не сдвинется с места, пока она сама не придет в упадок.

Мальчишка перехватил его холодный взгляд. Вдруг схватил под столом руку Юити. Тот резко вырвал ее. Отчасти его жестокость была умышленной. Юити тяготился своей постыдной черствостью к жене и, не зная, как справиться с этим, искал оправдание для недвусмысленной жестокости к тому, кого давно любил.

Глаза мальчика наполнились слезами.

— Ютян, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — выдавил он из себя. — Видно, я уже надоел тебе, это правда?

Юити стал истово отрицать, но Эйтян продолжал:

— Да, да! Я понял это сразу, когда ты вошел. Ничего не поделаешь. Мы встали на этот путь, но почему-то не делаем больше одного шага. Когда-нибудь я тоже свыкнусь и смирюсь… Все же хотелось, чтобы ты остался моим братом до конца жизни. Я так горжусь, что ты стал моей первой любовью. Ты меня никогда не забудешь, нет?

Речь его была умудренной и решительной, будто опытностью своей он намного отличался от своего старшего друга. Юити был растроган его ласковыми мольбами. Из глаз его тоже хлынули слезы. Он нащупал под столом руку мальчика и нежно-нежно стиснул ее.

Раскрылась дверь, и вошли трое иностранцев. Юити вспомнил лицо одного из них. Этого стройного мужчину он видел во время свадебной церемонии — тот выходил из здания напротив. На нем был другой костюм, но все тот же галстук-бабочка в горошек. Ястребиным взглядом он обыскал помещение. Кажется, он был под хмельком. Он звонко всплеснул руками и закричал:

— Эйтян! Эйтян!

Его приятный сладенький голос отскочил от стен. Прячась от него, мальчишка склонился. И щелкнул языком — как профессионал.

— Черт! Я сказал, что сегодня вечером меня не будет здесь.

Взмахнув полами своего небесно-синего пиджака, над их столом навис Руди и прошипел тоном, не терпящим возражений:

— Эйтян, пришел твой мужчина! Иди встречай его!

Атмосфера в заведении стала грустной. Требования Руди усугубляли ее еще больше. Юити застыдился своих только что выступивших слез. Зыркнув на распорядителя, мальчик резко вскочил — казалось, что он сейчас чем-то швырнет в него.

Бывает, что миг, когда принимается решение, действует на уязвленное сердце как бальзам. Юити почувствовал гордость за Эйтяна и посмотрел на него безо всякого огорчения. Взгляд его неуклюже столкнулся со взглядом мальчика. Будто стараясь исправить эту неловкость, их взгляды вновь встретились, но попытка эта оказалась тщетной. Мальчик ушел, а Юити отвернулся в другую сторону. Какой-то юнец подмигнул ему игривыми глазками. С легкостью мотылька, без внутреннего препятствия Юити принял посыл этого незнакомца. Тот прислонился к стене — рабочие брюки и вельветовый пиджак цвета морской волны. На шее расхлябанный карминный галстук. На вид он был года на два младше Юити. Плавные линии бровей, волнистые роскошные волосы придавали его облику флер легендарного героя средневековых повестей. Словно карточный валет, он печально подмигивал Юити.

— Кто это?

— Это Сигетян, сын торговца из Накано. Экий симпатяга! Что, пригласить его за ваш столик?

Руди подал знак, и этот принц из простолюдинов шустренько вскочил со стула. Он заметил, что Юити вынимает сигарету, и, отточенным грациозным жестом чиркнув спичкой, поднес ее в ладони. Его рука, просвечивающая огнем, пылала агатом. Честная, большая рука, унаследовавшая отцовское трудолюбие.

Поистине, люди, посещавшие это заведение, были тонкого склада ума. Уже со второго дня Юити стали величать Ютяном. Руди обращался с ним не как с гостем, а как с близким другом. На следующий день после появления Юити посетителей в баре у Руди прибавилось — будто слухи о новичке нарочно распространялись. На третий день произошел инцидент, который раздул славу Юити еще больше. В ресторанчике появился выбритый наголо, как монах, Сигетян. После того как Юити переспал с ним прошлой ночью, он состриг безо всякого сожаления свои густые красивые волосы в знак любви к нему. Множество историй такого толка разлетались в кругу этих людей моментально. Все эти рассказы не выходили за пределы тайного сообщества по его негласным правилам, однако стоило появиться одной громкой небылице, как она замещала все предыдущие будуарные россказни. Это потому, что девять из десяти ежедневных разговоров касались откровенной информации о своем и чужом опыте в постели. По мере того как знания Юити накапливались, он все больше удивлялся обширности круга этих людей.