Запретные удовольствия. (ЛП)

– Забавное? О, Дафна, вы говорите о совершенно необыкновенных вещах столь спокойно, словно путешествие с караваном специй самое обычное дело.

– Но это действительно обычное дело, – смеясь вместе с виконтессой, ответила Дафна. – Хотя, вероятно, и не для Хэмпшира.

Смех Виолы потихоньку стих, и она посмотрела на Дафну задумчиво.

– Марокко, Палестина, Крит. Поневоле начинаешь думать, что Тремор-холл должен казаться вам совсем скучным – в сравнении со всеми этими местами.

– О нет! На мой взгляд, жизнь здесь невероятно удобна. Должна признаться, спать на перине намного приятнее, чем на парусиновой койке в каменной хижине или в шатре в пустыне.

– Боже! Полагаю, всякая женщина согласилась бы с вами. Так вам здесь нравится?

– Очень. Только я приехала в Англию, как у меня возникло странное чувство, будто я вернулась домой. Хотя я никогда не бывала здесь прежде. Тут все такое цветущее и зеленое, такое прекрасное после бесплодных пустынь, в которых я жила. Все именно так, как рассказывала мама. Я бы не хотела никуда отсюда уезжать.

– А что вы думаете о поместье?

– Боюсь, я немногое успела увидеть. Я все время так занята на раскопах, что мне не представилось случая изучить владения его светлости. Но время от времени я гуляю в садах. Поместье великолепно, хоть и пугает немного, когда впервые приезжаешь сюда.

– Верно, – согласилась Виола. – Прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Ребенком я несколько лет провела в пансионе во Франции. Когда я вернулась домой, то была просто поражена, как подавляюще выглядит дом. Я успела забыть об этом. Вот только Энтони не дает мне ничего изменить. Семейная история и все такое.

– Я могу его понять.

– Не сомневаюсь, ведь вы точно также относитесь к глиняным горшкам, как и он. Уверена, будь это ваш дом, вы, подобно Энтони, отказались бы от малейших переделок.

У Дафны сперло дыхание. От небрежного замечания Виолы на нее нахлынула неожиданная волна тоски, и она попыталась тут же подавить это чувство. Это не ее дом. У нее нет дома.

– Одно бы я непременно изменила, – стараясь, чтобы ее голос звучал беспечно, ответила Дафна. – Сняла бы этих жутких горгулий с главной лестницы и выбросила.

– Они отвратительны. В детстве они вызывали у меня ночные кошмары. Возможно, когда Энтони женится, его герцогиня избавится от них, дабы оградить детей от страшных снов.

В сознание Дафны ворвался образ Энтони с женой и детьми. Она постаралась избавиться от этого образа и опустила голову, пряча выражение лица.

– Уверена, вы хотели бы выйти замуж, – врываясь в ее мысли, заметила Виола.

– Я… – Дафна глубоко вдохнула и наклонилась, чтобы снова намочить кисть. Выпрямившись, она сказала: – Я не думала об этом. – Не глядя на виконтессу, Дафна вернулась к своему занятию: – Вряд ли это когда-нибудь случится.

– Почему вы так говорите?

– О, я прекрасно осознаю, что невзрачна, да еще и засиделась в девицах в свои двадцать четыре года. И завести новые знакомства у меня вряд ли получится. К тому же, если я и выйду замуж, то только по любви глубокой, настоящей и вечной. Сами видите, – подняв глаза на сестру Энтони, добавила она с легким смешком, – обстоятельства против меня.

Виола не ответила. Но, вернувшись к работе, Дафна чувствовала на себе взгляд новой подруги. Нескоро та нарушила молчание.

– Как досадно, что вы до сих пор не видели Лондон.

Удивленная сменой темы, Дафна подняла голову:

– Мне бы хотелось когда-нибудь там побывать. Вы с мужем живете в городе?

– Зависит от времени года, – ответила Виола. – Я провожу осень и зиму в Эндерби, это наше поместье в Чизвике, совсем недалеко от Лондона, а Хэммонд в это время находится в Хэммонд-парке в Нортумберленде. Весной, на время сезона, мы снимаем дом в городе. Летом я еду в Брайтон, а Хэммонд возвращается в Нортумберленд. Такой порядок нас вполне устраивает. Мы вынуждены проводить вместе всего лишь несколько месяцев в году, чего вполне достаточно для соблюдения приличий.

Дафна была потрясена до глубины души, но не показала этого. В ней вспыхнуло сочувствие к новой подруге.

– Ясно, – прошептала она.

– Благодаря мне зимой в Эндерби жизнь бьет ключом, – продолжила Виола с напускной веселостью в голосе. – Я устраиваю бесконечные приемы и окружаю себя компанией, ибо не люблю быть одна…. – она оборвала себя на полуслове и издала приглушенный смешок. – Нет, вы только послушайте меня! Какая потрясающая жалость к себе. Мне стыдно. Единственное, что меня извиняет, – вы замечательно умеете слушать.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы чувствовать себя одиноким, – мягко заметила Дафна. – Уж я-то знаю. Большую часть своей жизни я провела в пустынях, в самом их сердце. Там было не встретить ни одной англичанки. На зиму мы с папой переезжали в Риме, и, пока он общался с другими учеными и антикварами, я блуждала по музеям и библиотекам и читала все, что только могла найти об Англии. История, политика, общество, обычаи. Я бы с удовольствием как-нибудь побывала в Лондоне.