Запретные удовольствия. Оранжевая комната

Вместо того чтобы наслаждаться жизнью и обществом любящей его женщины, он стал загадывать наперед и тем самым отравил свое существование.

А как грубо он вел себя в их последнюю встречу? Нервничал, бесился от собственного бессилия и страха и вконец измучил ничего не понимающую Анну…

В дверь позвонили.

Он вздрогнул, как если бы рядом раздался оглушительный и внезапный взрыв.

Нервы ни к черту.

Должно быть, вернулась Таня Иванова.

Что она скажет ему?

Он подошел к двери и заглянул в глазок.

Руки его сами открыли замок, дверь распахнулась, и он попал в объятия… Анны. Он обнял ее и прижал к себе крепко, словно ее мог кто-то отнять у него. Она была жива. Он слышал биение ее сердца. Она дышала.

– С тобой все в порядке? – спросила она каким-то странным голосом.

– Разве тебя не ранили? – удивился он, отстраняясь от нее и пытаясь найти на ее одежде следы крови.

Они стояли в темной прихожей, и лица Анны почти не было видно.

– Сама не пойму, что произошло, – произнесла она совсем тихо, словно ее покинули силы. – Как ты думаешь, в меня стреляли из-за этих дурацких документов?

– Я ничего не знаю ни про какие документы! – задыхаясь от волнения и краснея, выкрикнул Берестов. – Тебе самой лучше знать.

– У моего мужа были документы, они лежали в папке на столе. Но когда ты ушел, их не стало. Это ты их взял?

– Я?!

– Но тогда кто же? Я спала, ты оставался в квартире один… Неужели ты не понимаешь, насколько все это важно? А что, если меня пытались убить именно из-за документов? Ты должен во всем признаться!

– И ты… ты говоришь мне такое? Ты, которая сама их забрала?

– Я ничего не забирала, я спала, как ты помнишь. – Она тоже начала нервничать. Голос ее изменился до неузнаваемости. В темноте блестели ее светлые волосы и глаза. Казалось, она вот-вот расплачется.

– Я курил на кухне, а ты позвонила. Сказала, что вышла к соседке в одном белье и захлопнула дверь… Ты же сама у меня на глазах взяла эту папку, такую зеленую, и снова ушла. Неужели ты ничего не помнишь? Ты же не лунатик.

– А может, у меня были провалы в памяти? Но если, как ты говоришь, я сама забрала папку, то куда я ее могла деть?

– Спроси у мужа! И вообще, почему мы стоим в темноте? Проходи, сейчас придет Таня, и ты ей все объяснишь…

– А кто такая Таня?

– Частный детектив.

– Хорошо. Подожди минуточку, я только отпущу шофера. – Она стала пятиться к двери, затем резко повернулась и быстро вышла из квартиры.

Он ждал ее минут десять, затем не выдержал, вышел следом. Ни машины, ни Анны. Пустой двор.

«Я сошел с ума», – объяснил он сам себе появление мертвой Анны и, вернувшись в квартиру, лег.

Сильно болело плечо. И голова. И душа.

Глава 10 Казино «Плаза». В плену

«Грубая работа», – сказала я сама себе. Но без цинизма и риска невозможно работать детективом. Можно удариться в меланхолию, сентиментальность и ничего не добиться.

Да, конечно, это было жестоко. Но ведь он сам виноват. Нечего было молчать. Убили женщину, которая его любила, а он вместо того, чтобы найти убийцу и отомстить, как это положено делать мужчинам в подобных ситуациях, трясется о своей шкуре.

Стоя на чердаке и вдыхая запах дождя, я оглянулась в поисках чистого места, куда я могла бы поставить пакет с одеждой. Чердак был классически захламлен, здесь пахло мышами и тополиными почками. Кроме того, было уже темно.

С большим трудом, стоя на одной ноге – попеременно, – я переодевалась, превращаясь из воскресшей Анны в Таню Иванову. Зеленое платье и парик, сослужившие мне хорошую службу, вернулись в пакет. Я же заполнила собой джинсовое пространство и стала практически бесполым существом. Создавалось ощущение, что Анна действительно была сейчас где-то рядом, а может быть, во мне, а потом ушла. И, очевидно, навсегда.

Думая о том, что следовало бы съездить в центральный морг и поговорить с Глебом Родионовым – судмедэкспертом, который наверняка уже что-то знает об Анне, я спустилась с чердака, миновала лестничный пролет и остановилась перед своей дверью. Интересно, расскажет мне Саша Берестов о визите Анны с того света?

Бедный мальчик.

Он встретил меня, конечно, не так, как если бы я оставалась в парике и в зеленом платье. Прямо скажем, без энтузиазма.

– Ты ел? – спросила я его самым обыденным тоном.

Он покачал головой.

– Совершенно напрасно. Тебе необходимо восстанавливать силы, а ты вместо этого гробишь себя. Ты потерял немало крови, поэтому постарайся поскорее взять себя в руки и займись вплотную своим здоровьем. Иначе мне придется отвезти тебя в больницу, и не думаю, что больничная еда будет лучше моих отбивных.

– Ты просто ничего не понимаешь. Я не могу есть. Это же так естественно. На моих глазах убили человека, которого я хорошо знал. Убили женщину, прострелили ее тело, которое я недавно обнимал. Мне бы только не свихнуться. А ты мне тут про отбивные…

– А если у тебя начнутся галлюцинации?

Берестов посмотрел на меня с подозрением.

– О чем это ты?