Запретные удовольствия. Оранжевая комната

– Где он? – почти заорала Марго. – Куда он делся-то?

– Они с фотографом здесь были.

– С каким? – Марго позеленела и побледнела одновременно. – Со Штраухом?

– Ну да. Он твоего дядю и увел к себе.

Марго так странно посмотрела на бедную соседку, что та, испугавшись ее, быстро ушла к себе.

– Штраух – ее отец. Отец Сони. Они заодно. Надо спасать дядю.

– Я лично хочу пить. Есть в этом доме вода или нет?

– В этом доме ничего, кроме тоски и дохлых мух, нет. Ясно? Пока ты будешь тут пить, моего дядю, единственную мою надежду в жизни, убьют и закопают вот на этом кладбище.

– Тогда чего же ты переживаешь? Вот будут нести тело – мы сразу и увидим.

Я предложила Саше теплую фанту, которая лежала в машине, и он согласился.

– Где живет Штраух? – спросила я, чувствуя, что еще немного, и я упаду без сил. Все-таки весь день за рулем, а позади бессонная ночь, наполненная кошмарами. Да еще эта путаница с папками и рукописями. Глаза мои слипались, ноги дрожали в коленях от усталости, руки отказывались держать руль.

Марго рассказала.

Он жил в высоком, двухэтажном старом доме, с мансардой и крутой лестницей, ведущей на второй этаж и голубятню. Небольшой пыльный двор, по которому расхаживали куры, сарай, времянка с выбитыми стеклами. Забор с сиреневым отливом, старый, покосившийся, и калитка, куда мы вошли.

– Ты хочешь сказать, что Соня живет в этом доме? – Саша фыркнул и пожал плечами.

– Нет. У нее вполне приличная квартира в центре города. Здесь живет ее отец. – Марго бойко постучала в дом и, не дождавшись ответа, толкнула дверь. – Идемте, здесь открыто!

И мы вошли. В коридоре пахло мокрым деревом и керосином. Этот запах знаком всем, кто живет в сельской местности. И еще, пожалуй, яблоками.

Осмотрев комнаты, мы убедились, что ни на первом, ни на втором этаже никого нет.

– Он был здесь! – вдруг воскликнула Марго и показала на остатки еды на столе. – Смотрите, они здесь пили и закусывали.

– Таких баночек от паштета и прочей дребедени на каждом углу, – попытался возразить Саша.

– Может, они в саду? – предположила я. – Но где же тогда вещи Карла Либена.

Мы были настолько измучены, что присели в тени большой раскидистой яблони. Мы уже не знали, где искать Карла. И в это время раздался характерный шум двигателя. Я сделала знак спрятаться. Сердце мое отчаянно билось – сумка была при мне, и это было самое главное. Белый «Москвич», оставленный так неосмотрительно возле калитки дома, где жил отец Сони, был явно обречен.

Герман, который доехал с нами до Маркса, вышел чуть раньше, чтобы разузнать о свободных местах в гостинице. Мы решили подстраховаться на тот случай, если возникнут сложности с ночлегом. И еще Герман должен был выполнить одно очень важное поручение.

Но сейчас нас было трое, и мы попрятались кто где: Саша залез на яблоню, Марго нырнула в сарай и выглядывала оттуда сквозь щель между досками, а я просто зашла за угол дома.

Через забор было видно, как рядом с «Москвичом» остановился черный «Мерседес». Из него вышла Соня, она почти ворвалась во двор и кинулась в дом. Следом бежал Вадим.

Если бы они увидели меня в этот момент, от меня бы ничего не осталось. Соня была разъярена. Она понимала, что раз машина здесь, значит, в доме ее отца гости. Она нюхом чуяла нас.

Спустя несколько минут они вышли. Убежать нам за это время было бы невозможно.

– Черт, никого, – процедила она сквозь зубы и села на то самое место, где еще недавно сидела я. – Она здесь была… Ее духи. Она так пахла еще в казино.

Я могла бы, конечно, достать пистолет из сумки и направить его на сидящую в шаге от меня Соню. Но тут же получила бы в лоб пулю от Вадима. После чего он подстрелил бы всех по очереди. Поэтому я выжидала. На Соне был легкий синий свитерок и черные джинсы. Бледное осунувшееся лицо, пунцовые губы, запавшие глаза с темными кругами и злой, жестокий взгляд. Черные волосы ее были растрепаны. Вадим сел рядом с ней, опустив колено на землю.

– Они снова ушли. Я просто не знаю, что сделаю с ней… Ладно, поехали к Марго. Ее дядя наверняка уже там.

Она резко поднялась и решительно направилась к калитке.

Раб – следом. «Мерседес», оставив за собой облако пыли, умчался. И снова стало тихо.

– Предлагаю поехать в гостиницу, – сказала я. – У тебя, Марго, оставаться небезопасно. Машину пристроим где-нибудь на берегу реки, чтобы в глаза не бросалась, а сами пойдем пешком.

И только спустя два часа, едва передвигая ноги от усталости, мы получили наконец ключи от двух, расположенных по соседству, номеров.

Мы с Сашей по очереди приняли душ и завалились в постель. Думаю, Герман с Марго сделали то же самое.

Я увидела Карла, когда ходила справиться у горничной, где раздобыть кусок мыла и полотенце.

Он стоял у окна в холле первого этажа и меланхолично теребил свой галстук.

– Это иностранец? – тихо, чтобы никто не услышал, спросила я у администратора.

– Да. Это Либен. Карл Либен. Он приехал из Германии. Теперь, знаете, к нам часто приезжают. Родственников навестить, кое-какие проблемы с наследством решить.

– И давно он здесь?