Запретный город Готхэн (ЛП)

пыльной дороге. Варвар втиснулся глубже между деревьев, но потом, пораженный

внезапной мыслью, повернулся и направился к ближайшему повороту, где и

притаился в темноте у дороги.

Вскоре появилась вереница вьючных мулов, подгоняемых идущими вокруг

людьми. У них не было факелов, но по их движениям можно было бы сделать

вывод, что они хорошо знают дорогу. Глаза Конана достаточно привыкли к

тусклому свету звезд, чтобы он смог распознать в них иргизов в длинных плащах

с округлыми меховыми капюшонами. А их лица были обмотаны шелковыми

шарфами. Они прошли так близко, что киммериец почувствовал смрад их тел.

Северянин сжался еще больше, а когда последний из мужчин прошел мимо

него, на горле иргиза сжалась стальная рука, заглушая крик, а в челюсть влетел

удар железным кулаком. Иргиз обмяк без сознания в захвате Конана. Остальные

были уже вне поля зрения, а шуршания навьюченных на седла тюков было

достаточно, чтобы заглушить звуки схватки.

Конан перетащил свою жертву под прикрытие темных ветвей и спокойно

раздел ее, стянув сапоги и шарф. Он надел одежду местного воина, пряча меч и

кинжал под длинный плащ. Через несколько минут варвар шел в хвосте колонны,

опираясь на свою трость, словно устав от долгого путешествия. Северянин знал,

что человек, которого он оставил в кустах, пролежит, не приходя в сознание в

течение нескольких часов.

Киммериец подобрался к хвосту отряда, но держался позади, как отставший.

Он был достаточно близко к каравану, что мог бы сойти за его члена, однако, не

так близко, чтобы кто-то мог окликнуть его или, дабы быть опознанным другими.

51

Никто не окликнул северянина также, когда тот проходил через ворота. Даже в

свете факелов под большим, темным сводом киммериец выглядел, как местный

житель, а его смуглое лицо, частично видимое из под капюшона, было укрыто в

тени одежды.

Он шел, не привлекая внимания, по улице, освещенной факелами между

беседующими и торгующими за прилавками и прямо на земле людьми. Северянин

мог бы сойти за одного из многочисленных торговцев или пастухов, блуждающих

вокруг и осматривающих город, который являлся одним из наиболее

фантастических поселений мира.

Готхэн не был похож на любой другой из видимых Конаном городов.

Легенды гласили, что его построили много веков назад последователи одного

демона, которые были изгнаны из своей далекой родины и нашли убежище в этой

забытой и не отмеченной ни на одной карте стране. Управляло же этой землей

одно изолированное племя черных иргизов, наиболее диких среди своих братьев.

Нынешние жители города были метисами, потомками первых его строителей и

черных иргизов.

Конан заметил прогуливающихся по улицам жрецов, высоких людей с

резкими чертами лица и бритыми черепами, которые составляли правящую касту

в Готхэне, и еще раз задумался об их происхождении. Они не были иргизами. Их

религиозными убеждениями не были выродившиеся суеверия, это было истинное

поклонение демонам. Архитектура храмов отличалась от всего, что киммериец до

сих пор видел.

Но варвар не тратил время на гадания, или на бесцельное брожение. Он

направился прямо к большому, каменному зданию, пристроенному к склону

холма, у подножия которого и был выстроен Готхэн. Мощные, слепые каменные

стены, казалось, были частью самой горы.

Никто не остановил его. Горец поднялся по длинной лестнице, шириной не

менее сотни футов, опираясь на свою трость, словно странник, уставший от

долгого путешествия. Большие, коричневые двери были открыты и не охраняемы.

Он вошел в большой зал, погруженный в темноту, лишь слегка рассеиваемую

бледным светом лампад, в которых горел расплавленный жир.

Монахи, с выбритыми головами, двигаясь в тени, словно призраки, и не

обращали на него никакого внимания, принимая его видимо за крестьянина,

который пришел, чтобы принести скромную жертву на алтарь Эрлика, Господина

Седьмого Круга Ада.

На другом конце зала от потолка до земли свисал большой раздельный

занавес из покрытой позолотой кожи. К нему вело с полудюжины ступеней,

пересекающих зал. Перед занавесом неподвижно, как статуя, сидел жрец со

скрещенными ногами, сложив руки на груди, и склонив голову, как будто находясь

в каком-то слиянии с невидимыми духами.

Конан остановился у подножия лестницы, сделал движение, как будто

собирается пасть ниц, а потом отскакивает в испуге.

Священнослужитель не обратил на него внимания. Он видел слишком много

крестьян из дальних краев, которые испытывали суеверный страх перед

занавесом, что скрывал страшное изображение Эрлика. Робкий иргиз будет

блуждать по храму несколько часов, прежде чем успокоиться достаточно, чтобы

быть в состоянии принести божеству свою жертву. Кроме того, ни один из жрецов

не обратил внимания на человека в кафтане, который, словно бы смутившись,

выбежал наружу.

После того, как Конан убедился, что никто не смотрит на него, он

проскользнул сквозь темные ворота на расстоянии от позолоченного занавеса и

пошел ощупью по не освещенному коридору, пока не достиг лестницы. Северянин

52

в спешке, но в, то, же время осторожно двинулся по ней, и вскоре вошел в

длинный коридор, в котором мерцали как светлячки в туннеле, искры света.