Запретный город Готхэн (ЛП)

момент, когда его лошадь вступила на тропу, как с горы с грохотом посыпался

град камней.

Падающие валуны ударили бедного уркмана и смели его вместе с лошадью с

тропы, как метла сметает паука со стены. Один из камней, отскочив от скалы,

ударил лошадь Конана, ломая той ногу, и животное с истошным ржанием упало в

пропасть, разделив судьбу своего предшественника.

Конану удалось освободиться от своей лошади, и варвар смог повиснуть на

краю обрыва. В его ушах звучал крик Ясмины и вопли уркманов. Вокруг в поле

зрения не было каких-либо целей, но многие из них принялись стрелять из луков

вслепую. С вершины горы, с самой высшей её точки раздался издевательский

смех.

Конан, не смущаясь того факта, что сам чудом едва избежал смерти,

отправил людей обратно в пещеру. Они были как волки, запертые в ловушке,

готовые кусать всех без разбора налево и направо. Над головой Клонтара

засверкали десятки кинжалов и ножей.

— Убейте его! Он завел нас в ловушку! Клянемся богами!

Лицо Клонтара позеленело и конвульсивно задергалось от страха. Он

закричал так, как будто с него живьем сдирают кожу.

— Нет! Я вел вас быстрой и безопасной дорогой. Иргизы не могли появиться

здесь так быстро!

— В этих пещерах были жрецы? — спросил Конан. — Они могли атаковать

нас, когда увидели, что мы приближаемся. Является ли этот человек на вершине

жрецом?

— Нет, Эрлик мне свидетель. Мы добываем здесь золото три месяца в год; в

другое время подходить близко к горе Эрлика, это неминуемая смерть. Я не знаю,

кто это может быть.

Конан осмелился снова выйти на тропу, и был встречен новым градом

камней. С вершины донесся окрик.

— Эй ты, киммерийская собака, как тебе это нравится?! Наконец-то я тебя

достал! Ты думал, что я подох, когда упал в пропасть?! Там был скальный выступ,

71

в десятке футов ниже, куда я и приземлился. Ты не увидел его, потому что солнце

было уже слишком низким, чтобы хорошо освещать скалы. Я поднялся обратно

вверх, когда вы ушли.

— Вормонд! — прорычал Конан.

— А ты думал, что я не вытянул каких-либо сведений из того жреца?! —

крикнул туранец. — Он рассказал мне все о горных перевалах и о горе Эрлика,

когда я выбил ему несколько зубов. Когда я увидел подле тебя старого Клонтара,

то сразу понял, что он приведет тебя к горе Эрлика. И я добрался сюда первым. Я

хотел в начале запереть двери, чтобы вы не смогли попасть внутрь, а иргизы

вырезали бы вас под корень. Но я не был в состоянии один поднять решетку. Но

это не важно. Вы в ловушке. Вы не выйдете на тропу, потому что я забью вас

камнями, как жуков. Вы не можете видеть меня, а я вас вижу. Я останусь здесь,

пока сюда не доберутся иргизы. У меня также есть и звезда Ясмины. Они будут

подчиняться мне, когда я скажу им, что это Клонтар помог вам похитить ее. Они

убьют вас всех кроме Ясмины. Её они заберут его обратно в Готхэн, но это уже не

имеет значения для меня. Мне не нужно никаких денег за Ясмину от визиря. Я

знаю секрет горы Эрлика!

Конан отступил назад в коридор и повторил слова, сказанные туранцем.

Клонтар позеленел еще больше, а все остальные без слов посмотрели на Конана.

Его налитые кровью глаза блуждали от одного к другому. Все люди были

истощены и растрепаны, они подслеповато щурились в утреннем свете, и

выглядели, удивительно похожими на призраков, вышедших наружу из под земли.

Конан же не достиг еще пределов своей жизненной силы; у него всегда имелись

какие-то скрытые резервы жизнеспособности.

— Есть здесь какой-нибудь другой путь? — спросил он.

Клонтар покачал головой, дрожа от страха.

— Не такой, чтобы по нему смогли пройти люди и лошади.

— Что ты имеешь в виду?

Верховный жрец отступил в темноту и приблизил факел к стене туннеля в

месте, где тот сужался у выхода. Из скалы торчали проржавелые куски металла.

— Здесь когда-то была лестница, — сказал он. — Она вела к высокой

расщелине в скале, где раньше сидел стражник, наблюдая возможными незваными

гостями в южном проходе. Но никто не поднимался, таким образом, уже в течение

многих лет, и её ручки проржавели. Расщелина открывается на внешнюю кромку

пика и даже если кто-то туда заберется, едва ли он сможет спуститься другим

путем вниз.

— Ну что же может быть, я смогу из расщелины подстрелить Вормонда, —

проворчал Конан, голова, которого кружилась от потока мыслей.

Молчание делало его борьбу с сонливостью значительно тяжелее. Шум

голосов уркманов доносился до него, как бессмысленный поток слов, а черные,

полные страха глаза Ясмины, казалось, смотрели на него с очень большого

расстояния. Ему показалось, что руки девушки прикоснулись к нему ненадолго, но

киммериец не был уверен. Проблески света начали вращаться перед его глазами в

густом тумане...

Конан пришел в себя, ударив открытой ладонью в лицо, а затем начал

подниматься по остаткам лестницы, с луком, перекинутым за спину. Снорин начал

хватать его, умоляя, чтобы это ему дали попробовать вместо варвара, но Конан

отверг это. В запутанном мозгу северянина царило убеждение, что это лишь его

ответственность. Горец лез наверх, как сомнамбула, медленно, сконцентрировав

на этой задаче все свои чувства. После пятидесяти перекладин лестницы свет