Запретный ключ

В отсутствие хоть какой-то занятости мозг вернулся на карусель панических мыслей. Переживания о дальнейшей судьбе снова стали мучить сердце и сознание. А главное, я прекрасно понимала — изменить хоть что-то не удастся. Тут как в анекдоте: шаг вправо, шаг влево — расстрел, прыжок на месте засчитывается как попытка улететь. Может, действительно отказаться танцевать? Помру сейчас или чуть позже — невелика разница…

Крепко сжав кулаки, я ругнулась. Душу вновь охватила злость, но теперь на себя. «Попадаловы не сдаются!» — всегда твердил мне папа, и, похоже, пора прислушаться к его наставлениям. И если у меня сегодня персональная «Минута славы», то выглядеть буду сногсшибательно!

Уверенно подойдя к столику, я открыла верхний ящик. В нем оказалась куча разноцветных баночек, карандашей, пудрениц и прочей косметической дребедени. Я проверила все, но ничего не приглянулось. То, что смогла опознать, забраковала с мыслями о кожных заболеваниях, передающихся через косметику. А прочее… просто убрала на место. Не хотелось бы средством от мозолей намазать веки.

Главной находкой оказалась расческа. Простое и понятное приспособление.

Приведя в порядок волосы, я стала просто рассматривать себя в зеркало. И чем дольше смотрела, тем больше расстраивалась, что моя косметичка осталась дома. Так хотелось подвести стрелки у глаз, ресницы подкрасить и блеск на губы наложить.

Эх, за красивые зеленые глаза меня точно не купят, просто не разглядят. Одна надежда на бубенчики. Ради тренировки я встала в центре комнаты и повторила основные движения.

— Репетируешь? Хорошо!

От раздавшегося за спиной голоса я испугалась и подпрыгнула. Стоящего в дверях безумно довольного Претэка захотелось придушить. Взгляд работорговца, устремленный на меня, был каким-то задумчивым и одновременно полным предвкушения.

— До икоты таким подкрадыванием напугать можешь, господин! — воскликнула я возмущенно, а мысленно приписала еще пару эпитетов из великого и могучего.

— Пойдем, уже все собрались, — будто не заметив моего тона, возвестил русоволосый и жестом приказал следовать за ним.

Коленки не просто затряслись — ходуном заходили! Внутри все сжалось так, что дышать стало практически невозможно. Шла я как на казнь. Еще хуже пришлось, когда между мной и залом осталась толстая штора, из-за которой доносился неровный гул голосов. Мамочки!

— Претэк, я… я… не могу! — сглотнув, пискнула я.

— Так и знал, — фыркнул мужчина и достал из переброшенной через плечо сумки бутылку. Протянул оную мне. — Пей. Как для богов танцевать, так пожалуйста, а стоит зрителей позвать, и сразу скромнее девы не найти.

Из горла пить было неудобно, но сейчас я не обращала на это внимания. Главное, что с каждым глотком по телу распространялось приятное тепло, расслабляющее одеревеневшие мышцы. А стоило мне отклеиться от сосуда, как до ушей долетело объявление аукциониста.

— Господа и дамы, сегодня почтенный торговец лорд Претэк из рода Олдэш предлагает вам приобрести уникальных девушек для приятного коротания вечеров и развлечения гостей.

Я невольно скривилась от такого определения, но потом до моего мозга дошло, что аукционист говорит во множественном числе.

Мое неподдельное любопытство-заметил Претэк и, усмехнувшись, подозвал ближе к занавесу. Не задумываясь подошла и аккуратно выглянула за штору. Взору открывалось не очень много: часть зрителей первого ряда, сплошь молодые мужчины, сцену и ведущего за тумбой, который держал в руке деревянный молоточек.

— Первая девушка — жемчужина! — продолжал аукционист, молодой и задорный человек с каштановой шевелюрой и жутко радостной улыбкой. — Девушка с голосом райской птицы.

Штора с противоположной стороны распахнулась, и на сцену выпорхнула… Рантина?! Девушка сияла как солнышко, сарафан сменило облегающее платье с неприлично глубоким вырезом. Распущенные волосы струились по плечам, придавая рабыне невероятную хрупкость.

Я, признаться, остолбенела, даже рот приоткрылся.

— А как же партия товара для господина Хруша? — ляпнула невпопад.

Претэк хмыкнул:

— Жалко было такую ухоженную в рабочие лошадки на плантации отдавать. Она образованна, умна, выгоднее продать отдельно. Когда я ей сообщил о переквалификации, она очень обрадовалась, а замену найти не составило труда.

Пока я, ошарашенная, с трудом пыталась все осознать, Рантина под комментарии ведущего покрутилась, демонстрируя свою красоту, и кому-то из зрителей кокетливо помахала ручкой. От скромности и следа не осталось. «Но пока на наших браслетах нет руны хозяина, мы немного свободны в действиях», — вспомнились слова рабыни, и тут меня пронзила невероятная догадка: ей это действительно нравится! Она набивает себе цену, выбирает будущего хозяина!

Пока девушка пела какую-то незамысловатую песню, я пыталась отрешиться от всего происходящего и еще раз глотнула из бутылки. Не помогло, меня все равно нервно потряхивало. Когда Рантина исчезла за своей кулисой, а публика начала под звук молоточка выкрикивать суммы, я вздрогнула.

Резкий разворот, и я уже смотрю в лицо работорговцу. Его карие глаза мягко мерцали, и это завораживало.