Запретный лес

– С должным ли почтением вы, мистер Семпилл, относитесь к Королю, как приказывает Писание?

– Я предан его величеству в той мере, в какой его величество предан закону и религии.

– Вот как. Таковы и мои убеждения. Король должен знать пределы своего господства, только тогда он имеет право властвовать в свободной стране. Моя преданность Церкви зиждется на том же. Я верен ей, пока она исполняет обязанности, возложенные на нее Богом, а это, прежде всего, ее долг вести смертных к Господу. Стоит ей забыть об этом и с присущим ее служителям высокомерием влезть в дела мирские, я восстану против нее, как восстал бы против короля в схожем случае. Ведь при подобной порочности и Церковь, и король обратятся в тиранов, а люди, стремящиеся к свободе Христовой, не должны терпеть тирании.

– Тем более шотландцы, – вставил высокий кавалерист.

– Мне это не совсем ясно, – помолчав немного, сказал Дэвид. – Я пока не задумывался над этими вопросами, я совсем недавно был рукоположен, а всю юность посвятил мирским наукам.

– Однако это отличная основа для познания премудростей теологии. Сдается мне, вы зрелый латинист и, возможно, еще и эллинист. Вы читали Аристотеля? Знакомы с историей Древнего мира, озарившей своим светом более поздние времена? Я бы искал аргументы именно в этом арсенале.

– А я бы не стал искать основы христианского государства в деяниях языческого прошлого.

– Но, сэр, принципы правления неизменны. Господь предупреждал, что кесарю кесарево, а богу богово. Римляне слыли мастерами в искусстве управления государством, и они не пытались ввести единую религию во всех уголках империи, а довольствовались тем, что улаживают конфликты с помощью закона, не вмешиваясь в дела богослужения. Это они заложили первоосновы терпимого мира, без которых христианская религия не выжила бы.

– Несомненно, Бог направил помышления римлян в Своих целях. Я попытаюсь оспорить ваше утверждение. Церковь Христова живет, и вера в Христа является основанием христианского государства. Гражданский закон, если он не христианский, преступление против Бога.

Молодой мужчина улыбнулся и ответил:

– Я не отрицаю этого. Наше королевство именует себя христианским, желал бы я, чтобы оно больше соответствовало этому описанию. Но это не освобождает страну от обязанности подчиняться тем законам управления, без которых ни одно государство, будь оно христианское или языческое, не просуществует. Если кузнец настолько плох, что не может подковать моего коня, мне не станет лучше от осознания, что он хороший христианин. Если страной плохо управляют, число обрушившихся на нее бед не уменьшится, даже если все ее правители – Божьи люди. Если король, вы уж простите за столь дерзкий пример, обходит закон во вред подданным, он всё равно будет тираном, несмотря на его искреннюю веру, что этим он исполняет волю Всемогущего. Добрыми намерениями дурных поступков не исправить, дурак останется дураком, и всё равно, атеист он или боголюбец.

Дэвид покачал головой и спросил:

– И к чему приведут ваши суждения? Боюсь, что к расколу.

– Не думаю. Я преданный сын Церкви, верный слуга Его Величества и любящий Родину шотландец. Таковы, друг мой, мои убеждения. В стране лишь один господин, имя его закон, а сам он творение свободного народа, вдохновленного на то Всемогущим. Этот закон можно изменять волеизъявлением народа, но, пока его не изменят, его следует уважать и ему подчиняться. Он предопределяет исключительные права монарха, права подданного и права и обязанности Церкви. Государство подобно организму, который здоров лишь тогда, когда между его членами установлено равновесие. Признаем богом человеческое чрево – пострадают конечности; будем пользоваться одними ногами – усохнут руки. Посему, если король начнет ущемлять права подданного, или подданный посягнет на власть короля, или Церковь вознесется над короной, государство заболеет, а народ захиреет.

Всё это время несколько удивленный Николас Хокшоу внимательно слушал стремянного, не отводя взгляда от его лица, тогда как смуглый вожак с кавалеристом выказывали признаки недовольства.

– Джеймс, дружище, – сказал высокий, – ты ошибся в выборе призвания. Надобно тебе было податься в профессора и вдалбливать истины в пустые головы студиозусов.

Хромой Ролло заерзал на скамье, желая перевести разговор в иное русло.

– Терпение, Марк, – сказал стремянный. – Не так уж часто бедному солдату Ливена удается поболтать с единомышленником. Я не сомневаюсь, что образ мыслей мистера Семпилла не слишком отличается от моего.

– Я полностью поддерживаю ваши предпосылки, но меня смущают ваши выводы, – сказал Дэвид.