Запретный лес

В полдень они сели за стол. Мистер Мёрхед произнес длинную молитву, вдохновленную ароматом, доносящимся с кухни, и начинающуюся соответственно: «Воспою Господу, облагодетельствовавшему меня». На голом дощатом столе вдруг появились все блюда разом: горшок с ячменной похлебкой, вареная курица, пара куропаток на вертеле и тарелка овсяных лепешек. Эдинбургский купец снабдил своего сына кухонной утварью и посудой в изобилии, не виданном в большинстве пасторских домов, поэтому ножей, вилок и оловянных тарелок хватило каждому гостю. Все в удивлении взирали на явленное богатство, а мистер Праудфут, будто восставая против подобной роскоши, предпочел выбирать косточки из птицы руками. Домашнее пиво тоже не подвело, и все, за исключением мистера Фордайса, воздали ему должное – Изобел частенько наполняла единственную кружку, передаваемую из рук в руки.

– Вот это жизнь, мистер Дэвид, – воскликнул мистер Мёрхед, пребывающий в чрезвычайно хорошем настроении, – совсем не такая, как при вашем предшественнике. У почтенного мистера Макмайкла не то что такого угощения, пресных лепешек не водилось. Но вы попотчевали нас на славу.

Дэвид попытался разузнать о своем предтече, о котором помнил лишь, что в дни его детства пастор был очень стар и разъезжал по приходу на белом пони.

– То был богобоязненный и трудолюбивый священник, – сказал мистер Мёрхед, – но сколько я его помню, груз прожитых лет всегда сильно давил на него. А еще он никогда не отходил от одного и того же ординария[6], покуда все не выучивали его назубок. Слыхал я, что в своих проповедях он как-то раз на полтора года задержался на фразе «И пришли в Елим; там было двенадцать источников воды и семьдесят финиковых дерев, и расположились там станом при водах»[7]. Что-то мне подсказывает, не был он силен в рассуждениях.

– Он весьма усердствовал в служении, – сказал мистер Праудфут, – и ему не было равных в ограждении столов[8]. Воистину, судари, был он трубным гласом Господним.

– Нет сомнений в том, что был он хорошим человеком, – сказал мистер Фордайс, – и на небесах ему воздалось. Но был он чересчур стар и слаб для столь грешного прихода. Есть у меня опасения, что оказался он плохим пастырем. Помню, велись разговоры о том, не стоит ли прислать сюда комиссию для проверки.

– Не согласен! – вскричал мистер Мёрхед. – Протестую in toto[9]. Старейшины Вудили искони славились своим благочестием. Разве не живет тут Эфраим Кэрд, принявший участие в Ассамблее и приложивший руку к бесценному труду во славу Божию в Восточной кирке Собора Святого Эгидия два года тому назад?[10] Разве не отсюда Питер Пеннекук с непревзойденным даром молитвенного рвения, сравнимым лишь с талантом самого Рутерфорда?[11] А ежели вспомнить Епископские войны[12], с какой стойкостью Амос Ритчи поддерживал Ковенант[13], не убоявшись выйти со старинным мушкетом, оставшимся ему от крестного отца. В Вудили истинной веры в достатке.

– В Вудили в достатке бренной гордости, мистер Мунго. Народ здесь готов к любым смутам в Церкви или государстве. Но пекутся ли они о своих уязвимых душах? – вопрошаю я. Стремятся ли они схватиться за Христа, аки птицы, когтями вцепляющиеся в каменную стену? Что они делают искупления ради?

– В почтенном мистере Макмайкле не было ни грана хладной расчетливости, – с горечью упрекнул Фордайса мистер Праудфут.

– Жив ли в людях дух Божий? Вот что мне надобно знать, – упорствовал мистер Фордайс. – В округе ходят недобрые слухи о Вудили. Черный лес, будь он в силах говорить, открыл бы немало тайн.

Мистер Мёрхед закончил трапезу, вознес благодарственную молитву и сидел, довольно ковыряясь в зубах.

– Ладно вам, мистер Джеймс, напугаете еще нашего юного брата, внушите ему отвращение к месту, в кое его призвал Всемогущий, а ведь он и осмотреться толком не успел. Я не отрицаю, что Лес на самой околице Будили. Худо это для пастората, ежели дремучим лесом деревню, аки пледом, обернуло. В таких местах, как Будили, точно сам Дьявол бродит и львом ревет. Но Божьи люди могут противостоять ему. Говорю вам, братья, Пресвитерий[14] получает из Будили больше доносов о грехе чародейства, чем из любого прихода на берегу Аллера.

– И что это доказывает, мистер Мунго?

– То, что здесь множество набожных и бдительных прихожан, готовых противостоять Врагу рода человеческого. Не время разочаровываться в Церкви и Ковенанте, когда они наконец одержали верх над своими неприятелями. Неужто вы не слыхивали об удивительной милости, снизошедшей на нас в Англии? Намедни в Аллер пришло известие о том, что несколько недель назад при городе Норке состоялось грандиозное сражение[15] и шотландцы проявили себя как отважные воины, а наш Дэйви Лесли[16], воспользовавшись туманом, порубил конницу короля в капусту. Не добрый ли то знак?