Запретный лес

В полдень они сели за стол. Мистер Мёрхед произнес длинную молитву, вдохновленную ароматом, доносящимся с кухни, и начинавшуюся соответственно: «Воспою Господу, облагодетельствовавшему меня». На голом дощатом столе вдруг появились все блюда разом: горшок с ячменной похлебкой, вареная курица, пара куропаток на вертеле и тарелка овсяных лепешек. Эдинбургский купец снабдил своего сына кухонной утварью и посудой в изобилии, не виданном в большинстве пасторских домов, поэтому ножей, вилок и оловянных тарелок хватило каждому гостю. Все в удивлении взирали на явленное богатство, а мистер Праудфут, будто восставая против подобной роскоши, предпочел выбирать косточки из птицы руками. Домашнее пиво тоже не подвело, и все, за исключением мистера Фордайса, воздали ему должное — Изобел частенько наполняла единственную кружку, передаваемую из рук в руки.

— Вот это жизнь, мистер Дэвид, — воскликнул мистер Мёрхед, пребывавший в чрезвычайно хорошем настроении, — совсем не такая, как при вашем предшественнике. У почтенного мистера Макмайкла не то что такого угощения, пресных лепешек не водилось. Но вы попотчевали нас на славу.

Дэвид попытался разузнать о своем предтече, о котором помнил лишь, что в дни его детства пастор был очень стар и разъезжал по приходу на белом пони.

— То был богобоязненный и трудолюбивый священник, — сказал мистер Мёрхед, — но сколько я его помню, груз прожитых лет всегда сильно давил на него. А еще он никогда не отходил от одного и того же ординария[6], покуда все не выучивали его назубок. Слыхал я, что в своих проповедях он как-то раз на полтора года задержался на фразе «И пришли в Елим; там было двенадцать источников воды и семьдесят финиковых дерев, и расположились там станом при водах»[7]. Что-то мне подсказывает, не был он силен в рассуждениях.

— Он весьма усердствовал в служении, — сказал мистер Праудфут, — и ему не было равных в ограждении столов[8]. Воистину, судари, был он трубным гласом Господним.

— Нет сомнений в том, что был он хорошим человеком, — сказал мистер Фордайс, — и на небесах ему воздалось. Но был он чересчур стар и слаб для столь грешного прихода. Есть у меня опасения, что оказался он плохим пастырем. Помню, велись разговоры о том, не стоит ли прислать сюда комиссию для проверки.

— Не согласен! — вскричал мистер Мёрхед. — Протестую in toto[9]. Старейшины Вудили искони славились своим благочестием. Разве не живет тут Эфраим Кэрд, принявший участие в Ассамблее и приложивший руку к бесценному труду во славу Божию в Восточной кирке Собора святого Эгидия два года тому назад[10]? Разве не отсюда Питер Пеннекук с непревзойденным даром молитвенного рвения, сравнимым лишь с талантом самого Рутерфорда[11]? А ежели вспомнить Епископские войны, с какой стойкостью Амос Ритчи поддерживал Ковенант[12], не убоявшись выйти со старинным мушкетом, оставшимся ему от крестного отца. В Вудили истинной веры в достатке.

— В Вудили в достатке бренной гордости, мистер Мунго. Народ здесь готов к любым смутам в Церкви или Государстве. Но пекутся ли они о своих уязвимых душах, вопрошаю я? Стремятся ли они схватиться за Христа, аки птицы, когтями вцепляющиеся в каменную стену? Что они делают искупления ради?

— В почтенном мистере Макмайкле не было ни грана хладной расчетливости, — с горечью упрекнул Фордайса мистер Праудфут.

— Жив ли в людях дух Божий? Вот что мне надобно знать, — упорствовал мистер Фордайс. — В округе ходят недобрые слухи о Вудили. Черный лес, будь он в силах говорить, открыл бы немало тайн.

Мистер Мёрхед закончил трапезу, вознес благодарственную молитву и сидел, довольно ковыряясь в зубах.

— Ладно вам, мистер Джеймс, напугаете еще нашего юного брата, внушите ему отвращение к месту, в кое его призвал Всемогущий, а ведь он и осмотреться толком не успел. Я не отрицаю, что Лес на самой околице Вудили. Худо это для пастората, ежели дремучим лесом деревню, аки пледом, обернуло. В таких местах, как Вудили, точно сам Дьявол бродит и львом ревет. Но Божьи люди могут противостоять ему. Говорю вам, братья, Пресвитерий[13] получает из Вудили больше доносов о грехе чародейства, чем из любого прихода на берегу Алл ера.

— И что это доказывает, мистер Мунго?

— То, что здесь множество набожных и бдительных прихожан, готовых противостоять Врагу рода человеческого. Не время разочаровываться в Церкви и Ковенанте, когда они наконец одержали верх над своими неприятелями. Неужто вы не слыхивали об удивительной милости, снизошедшей на нас в Англии? Намедни в Аллер пришло известие о том, что несколько недель назад при городе Йорке состоялось грандиозное сражение[14] и шотландцы проявили себя как отважные воины, а наш Дэйви Лесли[15], воспользовавшись туманом, порубил конницу короля в капусту. Не добрый ли то знак?