Запретный мир

Кстати уж, о крысохвостых… Вовремя они ударили на Волков, ничего не скажешь. Как нарочно. Разумеется, Растак тут ни при чем: ну кто хоть раз вел с крысохвостыми переговоры? Кто способен понять их несусветный язык? А то, что среди рабов упрямого племени Беркута оказалась одна старуха, много-много лет назад взятая в набеге на долину богопротивных соседей, — чистая случайность, не более. Как случайность и то, что две седмицы назад старуха исчезла куда-то вместе с Риаром, а спустя несколько дней вернулся один Риар и целый день о чем-то совещался с вождем. Ну разумеется, это случайность, кто может думать иначе? Счастливая случайность, благодаря которой Ур-Гар пока не прислал на помощь Медведям и Вепрям ни одного человека!

Теперь уже и не пришлет.

На этот раз усмешка на миг искривила угол рта и спряталась. Все равно очень скоро придется истребить и упрямых Волков, и диких крысохвостых с их тошнотворными обычаями — вот пусть-ка возьмут пока на себя часть этой работы! Пришло время жать урожай, придет время и собирать колоски за жнецами.

Ну скоро ли они там?!

Пора бы. Чего тянуть. Все равно у врагов нет иного выхода, кроме как попытаться геройски отбить свою драгоценную Дверь… Или они собираются изжариться?

Ну то-то! Растак удовлетворенно хмыкнул, когда перестрелах в пяти из еще не охваченной огнем части леса повалило чужое войско. А немало их там… Пожалуй, эти упрямцы заставят-таки попотеть…

Крику Хуккана с правого крыла развернутого к лесу строя вторил крик Риара с левого крыла. Правое крыло двинулось вперед, левое же попятилось. Медленно и неуклюже, но все же грозно на вид, строй разворачивался лицом к противнику.

— Держи равнение! Ты куда вылез, морда? Шаг назад! — это уже Юр-Рик. С центра, как всегда. Рядом же с ним несокрушимый Вит-Юн. Там, где эти двое, поджилки у врагов трясутся заранее.

Строй замер. Ощетинился. Не два неполных ряда, как когда-то, а целых три. Да еще отряды лучников, да позади строя малый — большого не нужно — заслон у захваченной Двери, чтобы никакая собака из соседнего мира не укусила в спину. Тамошние тоже упрямы не в меру: никак не свыкнутся с мыслью, что теряют этот мир, и теряют навсегда. А придется свыкнуться…

О! Враг тоже строится перед боем? Это что-то новенькое.

На правом плече Юрика лежало копье воина из второго ряда. Мешало, а что поделаешь? — надо. Когда стенка столкнется со стенкой, лишний ряд длинных копий никак не помешает. Но еще до столкновения третий ряд метнет поверх первого и второго рядов дротики — особые, с небывало длинными шиловидными наконечниками, глубоко вонзающимися в щиты, не позволяющими обрубить древко. Проверено практикой: каждый воин третьего ряда успеет угостить врага минимум тремя дротиками, а лучшие метальщики — четырьмя.

— Что скажешь? — спросил Витюня, боданьем головы указывая на неприятельские ряды.

— А чего тут говорить, — отозвался Юрик. — Плагиат типичный. Бездарное подражание. Спорим, они развалят строй еще до удара? Притом у них вон два ряда всего, а у нас три. И стрелков больше. Не-е, мы им холку намнем! Ты, главное, батыр, кладенцом своим шинкуй с разбором…

— А что?

— А то. Надоело уже уворачиваться.

— Так не подсовывайся под руку, и все дела.

— Ага! А кто тебе бок прикрывать будет? Это ж ты у нас танк, а я так, десант на броне…

Витюня наморщил лоб, отчего из-под ушанки выкатилась и задрожала на кончике носа крупная капля грязноватого пота.

— Давно бы уже слинял, — посоветовал он, помолчав. — Сам же говорил: весной, мол. Так вот она, весна, и до этой ихней Двери рукой подать.

— А сам чего же?

— А мне и тут хорошо. Не то что некоторым.

— Это мне-то плохо? — хмыкнул Юрик.

— А что, нет?

— Да как тебе сказать… Не фонтан, в общем. Только вот в чем дело, батыр: ты Мертвого мира не видел, а я по нему пешком ходил. Он от нашего прежнего мира недалеко ушел, это я тебе говорю. Была бы там не железная дорога, а какой-нибудь супер-пупер-антиграв — тогда, конечно, другое дело. Или был бы мертвым всего один мир, а не три — тогда еще можно было бы усомниться… Сечешь, фельдмаршал, о чем я?

— Ну? — Витюня захлопал глазами.

— Тормоз. Ну, допустим, вернусь я назад, и что мне — подыхать не от старости, а неизвестно от чего? Вместе со всеми остальными? Щас! Знал бы наверняка, что впереди еще лет сто, — тогда да, рванул бы когти. Старый тот пень правду сказал: там осталось недолго. А здесь впереди еще минимум двести поколений. — Юрик хрюкнул. — Мне хватит. От этих небось еще какие-нибудь древние греки произойдут, ну и кельты там, славяне, викинги всякие…

Витюня кряхтел и сопел, рожая в муках ответную реплику.

— Ты здесь-то доживи до старости… — родил.

— И доживу. Еще одна, ну две такие потасовки — и хана сепаратистам, живи и наслаждайся. Только в политику лезь с умом, а то организуют тебе здесь местный вариант автомобильной катастрофы… Как Култу.

— Делать мне нечего — лезть в политику.

— Ню-ню. Вольному воля. Ты чего, батыр, вертишься? Стой спокойно, щас эти уроды на нас полезут.