Запретный мир

— Ага. Видал, как туземцы пили? Они пьют, а мы терпи, как саксаулы? Чтоб я сдох, с экологией у них все в порядке. Может, разве зверь какой дизентерийный в речку нагадит, а так нормально…

Витюня невнятно промычал в ответ. От трескотни спутника делалось тошно. Только что молчал, и было почти хорошо. Выходит, открылось второе дыхание…

— Так ты, значит, еще и штангист? — сменил Юрик тему.

«И зачем рассказал?.. Болтун».

— Угу.

— Тогда понятно. А лом руками согнуть можешь?

— Нет, — с сожалением признал Витюня, утирая рукавом телогрейки взмокший лоб. — Арматурину руками могу, а лом только об коленку. — Против воли он заморгал и озадаченно уставился на Юрика. — А зачем его гнуть?

— Клюшку сделаешь.

— Какую еще клюшку?

— Хоккейную.

— А зачем нам клюшка?

— Отвяжись. Я просто так спросил, — и без всякого перехода Юрик продолжил: — Интересно, куда мы так чешем? И вообще, пожрать нам сегодня дадут?

Витюня не удостоил его ответом. Есть хотелось отчаянно. Лишь одно соображение заставляло его стойко терпеть жару, голод и трудности пути по пересеченному рельефу: их с Юриком явно вели туда, где подвешенное состояние наверняка сменится твердой определенностью. Большего Витюня и не желал.

— Похоже, мы от кого-то удираем, — предположил Юрик. — По-моему, типичное бегство в условиях ненаблюдения видимого противника. Тебе так не кажется?

— Нет.

— А мне кажется. Зуб даю, не одни мы тут чужие — эти тоже.

Витюня сморщил лоб, переваривая трудную мысль.

— Не, — возразил он. — Где у нас такие дикари, а?

Будто сам вчера не строил гипотез насчет диких краснокожих.

— Сам дурак, — огрызнулся Юрик. — Я не о нашем мире. Я об этой долбаной местности.

— А-а… Не знаю.

— А не знаешь, так молчи. Они нас к своим ведут. По чужой территории, понял? Если доведут, смотри, улыбайся там и ломом без нужды не верти — не так поймут. Главное, улыбайся.

— Гхрм, — Витюня прочистил горло. — А если они это… людоеды?

— Все равно улыбайся, — как обычно, Юрик не затруднился с ответом. — Будешь улыбчивым антрекотом. Спорю, они такого отродясь не ели.

Витюня хотел ответить, но вместо этого заскользил вниз — на осыпях сцепление валенок с щебнистым грунтом оставляло желать лучшего. Чтобы удержать равновесие, пришлось вонзить в осыпь лом.

Двое туземцев, оглядываясь на ходу, вовсю махали руками, манили за собой.

— У этих в сидорах наверняка шамовка, — не замолкал надоеда. — У-у, скупердяи! Нет, я все понимаю, но свинство же. Пять минут погоды не сделают, а?

Витюня молчал.

— Если они до темноты остановятся, то я папуасский космонавт, — объявил Юрик, поразив Витюню неожиданным зигзагом мысли. — А если нам с тобой сделать привал, а?

— Уйдут, — неуверенно пробубнил Витюня, одолевая последние метры осыпи. — Мы им, может, и не нужны…

— А вот никуда они без нас не уйдут, на что спорим? — Юрик демонстративно сел на камушек, с наслаждением вытянув ноги. — Чего стоишь столбом, садись. Да смотри лом из рук не выпускай!.. Сейчас поглядим, как мы им не нужны.

Ждать пришлось совсем недолго. Оба аборигена, большой и маленький, немедленно вернулись и затараторили. По обильной жестикуляции можно было понять, что они пытаются внушить: рассиживаться нельзя и медленно идти тоже никак нельзя, надо идти быстро-быстро…

— Щаз-з, — зло сказал Юрик. — Дай пожрать, тогда командуй, козел. Уразумел? — Для убедительности он задвигал и заклацал челюстями.

Туземцы зашебуршали между собой по-своему. Большой изъяснялся хриплым баритоном, малый — совсем еще детским альтом. Затем большой, одним быстрым тревожным взглядом оглядев окрестности, снял с плеча облезлый кожаный вещмешок и, распустив завязки, протянул его Юрику. Тот благосклонно кивнул в ответ, словно не ожидал ничего другого.

— Понятливые…

* * *

Труднее всего дались последние сотни шагов по гребню Змеиной гряды, разделяющей земли племен Волка и Медведя. В одиночку еще можно было рискнуть пройти более коротким путем по землям Волков, избежав встречи с хозяевами, и вдвоем с Хукканом Юмми решилась бы на это — но никак не с чужаками, как видно, совсем не умеющими ходить скрадом. Оставалась лишь надежда, что обманутые и ограбленные Волки не успели перехватить путь по гребню. А хуже всего было то, что ни ей, ни Хуккану никак не удавалось вдолбить в головы чужаков самое очевидное: нужно идти! Нужно идти очень, очень быстро! Да попросту бежать!

И лишь когда длинный извилистый гребень, и впрямь напоминающий змеиную спину, как бы развалился натрое, пустив направо и налево отроги, пошли медленнее. Здесь начиналась своя территория, владения племени Земли. Спасибо длинным сумеркам уходящей весны — по светлому успели отмахать еще несколько тысяч шагов и уже в полной темноте сочли ночлег безопасным. Где-то очень далеко лаяли пастушеские собаки — не чужие, свои. Сколь ни устраивай облавы на прожорливых волков, всех до единого не истребишь, и без чутких отважных помощников стадо не уберечь — разгонят серые глупых овец по всей долине и порежут зря, утром не соберешь и половины. Свои собаки…