Запретный мир

– Ну-у… – неуверенно протянул он и поспешно захлопнул рот. Но поздно – самая длинная из его цитат уже стремительно рвалась наружу.

Это был отрывок из оды «К медной табличке с буквой „М"», которой бард Сизокрыл Лютня как-то разродился в порыве охвативших его очень сильных чувств, будучи выдворенным из кабинета редактора одного крупного междулужского издательства. После посещения кабинета бард, запутавшись, вначале ходил, а после – бегал на протяжении довольно продолжительного времени по коридорам и аркадам двукрылой издательской многоэтажки в поисках помещения, отвечающего его основным на тот момент запросам… Но тщетно. Надрывная мощь передаваемых чувств делала оду жемчужиной, недосягаемой вершиной междулужской литературы. Глубоко трагичный, апокалипсический финал этого поэтического творения и воспроизвел сейчас Матхун:

– Где дверь заветная? Стремится телом и душой поэт куда? Она сокрыта в сумраке тлетворном. Но… чу! Но… неужели? Нет, нет… и все же – да! Сомнений больше нет! О, ужас первородный! Теперь уж дверь поэту больше не нужна…

Склонив голову, Хахмурка некоторое время вдумывалась в слова, одновременно прислушиваясь к назойливому сумбурному эху.

– Я не поняла, – констатировала она наконец. – Ты хочешь сказать, что не знаешь, где выход? Или как нам выбраться отсюда? Только говори тише…

– По-моему, он на другом конце, – громко заявил Матхун. – То есть я уверен в этом. Там должен быть выход к тому месту Стены, где находятся Длинные Лестницы.

– Но нам придется пересечь Эхоловные пещеры?

– Видимо, да.

– Видимо? Нам точно придется пересечь пещеры, – брезгливо процедила она и вздохнула. Иногда, особенно в такие минуты, Гладия начинала по-настоящему сожалеть о том, что оставила свою прежнюю жестокую профессию. – Ладно, пошли. Может быть, и удастся проскользнуть незамеченными.

Через пару минут выяснилось, что таки не удастся: коридор стал шире, масляных ламп – больше, их свет, соответственно, ярче, а за крутым поворотом обнаружились две стоящие в профиль к отряду горбоносые женщины с трезубцами и сетками.

Хахмурка повернулась и прошептала:

– Значит, будем пробиваться с боем. Глушим этих, а потом бежим вперед – только побыстрее и сбившись в кучу.

В это время на другом конце пещер прилетевшая откуда-то из темноты и находящаяся уже на излете стрела со свинцовым грузилом вместо острия тюкнула по темечку охранницу, и та мягко сползла по стене. Вскоре к ней приблизилось несколько фигур в пятнистых комбинезонах, с арбалетами.

Глава 10

Слисса Фалангиста отпустила ноги Бела, подобрала кандалы с плеткой, выпрямилась и грозно вопросила: – Это что еще за хрен с горы?

Белаван наконец смог рассмотреть животное, проломившее дверь, и определил его как карликовую – то есть размером с козла – помесь бегемота и носорога. Несмотря на длинный тонкий рог, глаза-блюдца и кожистую морду, будто обшитую неровными кусками коричневого линолеума, по рыжему панковскому гребню, пушистой кисточке на кончике короткого хвоста и общему нагло-бестолковому виду в четвероногом без труда опознавался Гунь Ситцен.

На спине его, крепко сжимая ногами бока чудо-зверя, восседала Дебора Анчи.

Грозно подняв плеть, Слисса шагнула к ним. Деби соскочила на пол и вытащила меч. Позади них Бел перебрался через подушки и попытался влезть между дамами, но хозяйка пещер сильным толчком отпихнула де Фея, и тот шлепнулся задом на ковер. Фурия замахнулась, Деби, выставив перед собой меч, присела, но тут, оттеснив девушку, вперед вылез Гунь-носорог. Нагнувшись так, что рог опустился параллельно ковру, он просунул голову между широко расставленных ног Слиссы и резко вскинулся всем телом, выгнув шею кверху.

Фалангиста, получив снизу удар крепким лбом, подлетела, стукнулась головой о потолок, упала на спину хамелеона и, скатившись с нее, растянулась на полу рядом с Белом.

– Разверни да подбрось! – отметил Ситцен. – Второй раз, паря, я спасаю тебя от всяких трюхнутых нимфоманок. Теперь быстро отседова!

В дверях гарема стоял Баган Скунс, а наложники прятались за пуфиками и подушечками. Две горянки мокли в бассейне, выставив над водой, как перископы, горбатые носы и пуская пузыри. Беглецы пересекли гарем и выскочили в коридор, где столкнулись с Яя, сжимавшей в каждой руке по плетке.

– А! Вот вы как, нехорошие мои?! – завизжала толстуха, потрясая плетками. – Где повелительница?!

Она замахнулась, но тут Баган с размаху въехал ей коленом в живот и, видимо, смог пробить мощные жировые пласты. Яя охнула и, подобно терпящему крушение дирижаблю, с шумом обдав их потоком выпущенного наружу воздуха, осела на пол.

Быстро обойдя ее, они двинулись дальше по коридору, в котором гуляло эхо криков и ударов.

– Что происходит? – Бел прислушался, но определить, с какой стороны доносятся звуки, не представлялось возможным, так как они доносились со всех сторон одновременно.

– Тамось какая-то заваруха, – высказался Ситцен, тряся головой и прядая ушами размером с дверные половички. – Началась аккурат, как мы появились. Потому-то так легко до тебя и добрались, что они на другое отвлеклись. Нам – туды!