Запретный мужчина

— Безусловно, у него были свои мотивы, но этот человек вовсе не испытывает ненависти к тебе, так же, как и не питает страстной любви ко мне, — Ярима очень старалась не проговориться, что Санчес хотел убрать с дороги Карлоса: кто знает, как повел бы себя в этом случае Херман!

— Ладно, — устало произнес он. — Ты не хочешь говорить правды. Но мне это и не очень нужно. А вот имя своего покровителя ты скажешь! И объяснишь, как побезопаснее к нему пробраться, чтобы я сам мог вытрясти из него душу.

— Ты просишь меня организовать ваше свидание? — прямо спросила Ярима, которую такой вариант устраивал гораздо больше, чем объяснение мотивов Санчеса во всей этой истории с похищением.

— Да, — ответил Херман.

Он не стал говорить, что знает не только имя этого человека, но и многое другое, способное весьма заинтересовать полицию. Херману нужен был доступ к Санчесу, и он предпочитал разыгрывать в глазах Яримы полное неведение.

— Поверь мне, Херман, он сделал это для меня из любезности. У него совершенно другие интересы, и к тебе он относится просто прекрасно, — начала свою игру и Ярима.

— Хорошенькая любезность! Лишить человека семьи, доброго имени, и при этом прекрасно к нему относиться! Может, ты скажешь, что он желает мне счастья?

— Да! Он желает тебе счастья со мной! — воскликнула Ярима.

— А если я не буду с тобой счастлив, он сотрет меня в порошок? — насмешливо спросил Херман.

— Очень может быть, — ответила Ярима, довольная тем, что все идет по плану, и Херман реагирует на ее слова так, как она и задумала.

— Меня не устраивают эти условия, Ярима, — очень спокойно сказал он. — Условия привык диктовать я сам. Не буду говорить, что я думаю в связи с этим о тебе, потому что не привык воевать с женщинами. Это занятие в высшей степени неразумное. Но с мужчиной, который пошел на поводу у женской прихоти и причинил мне столько зла, я посчитаюсь. И если ты не хочешь мне помочь, то обойдусь и без тебя.

Херман сидел, погрузившись в размышления, и Ярима видела, что он потерял к ней всякий интерес, что она для него больше не существует.

Еще раз Ярима получила возможность воочию убедиться, что все ее усилия тщетны. Она может навсегда заточить его в этой комнате, может приковать его наручниками к постели, может поставить сторожей, и он больше никуда не сбежит, но и никогда не взглянет на нее, никогда ее не позовет. Днями, ночами будет лежать он, закрыв глаза и думая о своем, а она никогда, никогда не сможет до него докричаться. Даже если Херман убьет Санчеса и вынужден будет скрываться вместе с Яримой — их отношения уже никогда не улучшатся. Это она понимала сейчас особенно отчетливо.

Что ж, Херман не любит ее, но ведь она любит Хермана! И в самом деле готова для него на все, готова идти с ним до конца. Херману нужен Санчес, так пусть он получит Санчеса! И пусть все будет, как будет! Но, думая так, она все же в последний раз спросила о другом:

— Скажи, ты даже не допускаешь мысли, что мы с тобой опять сможем быть вместе?

— Ты и сама не веришь в то, что говоришь, — с некоторой долей сочувствия произнес Херман. — Это невозможно после всего, что с нами случилось.

Ярима почувствовала себя разбитой, раздавленной, не способной что-либо понимать и уж тем более плести привычные интриги, вести двойную игру, дурача одновременно и Родриго, и Хермана. Весь ее вчерашний план — такой стройный и ясный — сегодня с треском рушился. Почему-то в этот раз Херман даже не спросил ее о Манчини, как это было там, в Испании. Но ведь оттуда он бежал сюда, в Рим. Значит, все-таки хотел разыскать Манчини! А теперь и сам к нему не рвется, и Яриму не просит в этом помочь. Может, догадался, что Манчини тоже всего лишь пешка в чьей-то игре, и хочет сразу выйти на того, кто переставляет фигуры? Да, вероятно, все именно так и обстоит.

Но какой резон ей, Яриме, сводить Хермана с Санчесом, чтобы один из них убил другого? Почему она с легкостью решила вчера, что победителем в этой схватке выйдет непременно Херман? Потому что ей так хотелось? Нет, нельзя допустить, чтобы эти двое встретились! Если Хермана убьют, Яриме тоже незачем будет жить…

— Ну что, Ярима, ты поможешь мне? — повторил свой вопрос Херман. — Или предпочтешь проститься со мной и теперь уже точно — навсегда?

— Ты… убьешь меня? — спросила она обреченно, вполне готовая и к такому обороту.

— Нет, у меня рука не поднимется, — признался Херман. — Хотя, оставаясь на свободе, ты способна мне очень и очень навредить. Понимая это, я и предложил тебе сотрудничество. Из двух зол выбрал меньшее. Тебя лучше держать в союзниках, нежели в противниках.

— Херман, я не могу назвать тебе имя этого человека, — с искренней болью произнесла Ярима, — потому что ты даже не представляешь, насколько он опасен.

— Если ты боишься за себя, то я тебя не выдам, — заверил ее Херман.

— Нет, я боюсь за тебя! — воскликнула Ярима. — Откажись от мести! Я сама помогу тебе бежать! Ты сможешь найти надежное укрытие и жить там спокойно — пусть даже без меня! Пойми, я не могу допустить, чтобы тебя убили!

— Тогда помоги мне! От тебя требуется не так уж и много…