Запретный плод

Типичное решение настоящего вождя абсароки. Привыкнув решать глобальные задачи войны и мира, он не видел серьезной проблемы в том, чтобы привезти герцога де Век в горы.

Дейзи пристально посмотрела отцу в глаза.

— Нет… Это невозможно… для меня. Есть тысяча причин… А самая главная — его жена не хочет с ним разводиться. Не хочет, отец, и делает все возможное и невозможное. Этьен верит, что добьется своего. Он не видит истинного положения вещей, — Дейзи глубоко вздохнула. — Я вернулась домой, так как не было смысла оставаться. И, пожалуйста, не вмешивайся. — Она смотрела на него темными, мрачными глазами. — Папа, обещай мне, — впервые в жизни она назвала его так вместо привычного — отец. — Обещаешь, папа? — голос Дейзи был внешне спокоен.

Она была его единственной дочерью, и ему всегда хотелось для нее полного счастья, счастливой судьбы.

— А я должен обещать? — медленно спросил он.

— Да, — настаивала она, зная импульсивный характер отца.

— Тогда обещаю, — сказал Хэзэрд. — Но, помоему, твой герцог просто дурак.

Через двадцать минут они уже были в отдельном купе поезда на СентЛуис. Они рассовали по полкам багаж Дейзи, и она сидела на диване, с холодным лимонадом в руках, скинув туфли.

Хэзэрд, глядя на нее через столик, поднял свой стакан с бурбоном:

— За будущее, а также за твое счастье.

— За будущее, — согласилась Дейзи, благодарно улыбнувшись. — За дом и горы. И лучшего в мире отца.

По дороге домой Дейзи рассказала ему все, что с ней случилось в Париже. Она попыталась объяснить сложности французских законов, интриги Изабель, всячески тормозящей процесс. Но так как Хэзэрд недавно занимался бракоразводным процессом Трэя и Валери, то был уверен, что большие деньги в состоянии повлиять на любое судебное решение. Он пытался понять, в чем дело. То ли герцог не до конца честен с Дейзи относительно развода, то ли ему жаль расставаться с частью своего состояния ради свободы?

— И все же я рад, что, несмотря ни на что, ты дома, с нами, — сказал он.

А Дейзи думала, будет ли Этьен писать, как обещал. Но когда они наконец добрались до Хелены, ни писем, ни телеграмм не было.

Семья и друзья радовались ее возвращению, она же чувствовала облегчение, что вернулась в знакомый, привычный мир. Наряды от Ворта были удостоены самых высоких похвал. Она соглашалась с тем, что Париж действительно очень красив весной. Все было хорошо.

Но в Хелене было достаточно очень богатых семейств, которые бывали за границей или имели друзей в Париже, и разговоры о Дейзи и герцоге де Век опередили ее.

Дейзи пришла с визитом к Импресс в один из солнечных дней, чтобы навестить детей.

— Этьен собирается в Америку? — спросила Импресс.

Дейзи покачала головой, как будто не хотела отвечать, но потом резко сказала:

— Нет.

Сын Импресс и Трэй Макс строил из кубиков башню вместе с Белль, дочкой Валери Стюарт, бывшей жены Трэя. Белль жила у них в доме, и Импресс относилась к ней, как к родной дочери. Совсем маленький брат Импресс, пятилетний Эдуард, помогал малышам таскать кубики. Макс и Белль были очень похожи. Разница в возрасте была всего месяц. С самой первой встречи они всегда были вместе, ели, спали, играли и говорили друг с другом на языке, непонятном окружающим. Они были как двойняшки. Соланж мирно спала в своей кроватке.

Дейзи с завистью смотрела на детей.

Этьен хотел ребенка, и если бы она была менее практичной, то носила бы сейчас его ребенка. Даже если бы она потеряла Этьена, ей бы осталось дитя их любви. А теперь слишком поздно.

— Когда процесс закончится, — вмешалась Импресс в ее грустные мысли, — Этьен сразу же приедет сюда.

— Процесс не закончится никогда, — грустно возразила Дейзи.

— Как ты можешь быть в этом уверена? Этьен своего добьется.

— Ты недооцениваешь Изабель. Этьен будет свободным только в случае ее смерти, но она собирается прожить долгую жизнь, — сказала Дейзи, помогая Максу с его кубиками. — К тому же, — продолжила она, — все деловые интересы Этьена — на континенте. А я не могу жить в Париже. Моя жизнь здесь.

Импресс знала, насколько семья Хэзэрда привязана к своей земле. И она благодарила судьбу, что не была поставлена перед лицом такой коварной дилеммы. Ее семейная собственность находилась во Франции. Компетентные управляющие и ее старший брат Ги наблюдали за всем, ей не нужно было ничем жертвовать и ничего выбирать.

— Может, Этьен сможет жить в Монтане какуюто часть года? — предположила Импресс. Дейзи оторвалась от кубиков и встала.

— Он перегружен своими делами, долевым участием в трех европейских железных дорогах, паем в Бурше, страстью к поло, с ежедневными командными играми, не говоря о поддержке престижа тысячелетнего знатного рода де Век. Всем этим невозможно управлять из Монтаны.