Запретный плод

– Что за глупости! Мэгги рассмеялась.

– Вот что мне в тебе нравится – непосредственность! Словом, если тебе наскучило играть девушку Пятницу, попробуй стать ею в жизни! Жалованье приличное, рабочий день ненормированный, условия превосходные. У тебя будет собственное жилье – у меня полно места в доме – и автомобиль. Будешь много путешествовать. Мне хочется, чтобы ты везде меня сопровождала, расходы, естественно, за мой счет...

– Вот уж не думала, что ты сподобишься на уговоры, – прервала ее Конни.

Мэгги недавно купила дом по соседству со своим и соединила их переходом. Теперь у нее были личные апартаменты, а большая часть была отдана под общую гостиную, столовую и две спальни – каждая с собственной ванной. Все это не считая двух кухонь. И еще бассейна. Дверь в переходе, отделяющая владения Мэгги, была полностью в ее распоряжении. Если она открыта – Мэгги дома, к ней можно войти. Если дверь закрыта, туда соваться не следует. Конни эта преграда не волновала. Она не любила лезть туда, куда не просят. Кроме того, как все в Голливуде, она знала, что Мэгги Кендал любит уединение. К счастью, она тоже не была любительницей массовых сборищ.

С самого начала между ними установились отношения партнерства. Конни ни в коей мере не рассматривалась как наемная работница. Но и она сама была непритязательна. Любимым жестом она оттягивала пальчиками кожу на руке: «Видите? Толстая, как у носорога». Ей нравилось быть непрошибаемой. Язычок у Конни был острый, как бритва, и она умела им пользоваться, когда Мэгги слишком заносило. Но, как правило, они ладили, хотя время от времени в мирную картину счастливого быта врывались холодные ветры извне.

Больше всего Конни была довольна тем, что ей не надо подниматься ни свет ни заря, чтобы ехать на студию.

– Мы, мелкая сошка, обязаны являться задолго до того, как появляется крупный зверь вроде тебя, – пожаловалась она Мэгги.

– Ты забываешь, что я тоже была мелкой сошкой в свое время. Работала на студии «Пайнвуд». На студию ехала автобусом. Но он останавливался за милю до нее, дальше приходилось пешком шлепать. В холод, в снег, в дождь и всегда почти еще до рассвета. Потом мне посчастливилось познакомиться с одной статисткой, у которой была машина. Я вцепилась в нее мертвой хваткой. Это было просто даром небесным.

– А помнишь, как приходилось гримироваться буквально в полусне, пить кофе из бумажного стаканчика, чтобы очухаться, и дремать, ожидая, когда наконец понадобишься? – подсказала Конни.

– И ублажать режиссера, притворяясь, что можешь абсолютно все, и терпеть капризы примадонн, которые грызутся между собой из-за того, что им кажется, будто оператор польстил сопернице...

Они переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Вот было времечко, – сказала обе в один голос. Конни никогда не расспрашивала Мэгги сверх того, что на сама желала открыть.

У Конни был дружок, ассистент режиссера на студии XX век – Фокс». Пару ночей в неделю он проводил у нее, потом его сменил монтажер, за ним появился сценарист, который писал тексты для телевизионных комедий. А в промежутках царила атмосфера женской солидарности. Конни дважды выходила замуж.

– Каждый мой брак длился, пока не стиралась позолота с обручального кольца. Теперь я решила сэкономить на кольцах. А ты? Я имею в виду, после смерти Сола Мелчора?

– А я состою в счастливом браке со своим ремеслом. Конни вскоре обнаружила, что ремесло Мэгги Кендал было для нее не только мужем, но и любовником, учителем жизни, смыслом существования – словом, всем. Оно было а первом месте, на втором, третьем и так далее.

Осенью 1982 года разгорелся скандал. Мэгги выгнала всех своих агентов. Они вовлекли ее в авантюру со съемками фильма, которому прочили фантастический успех. Это должно было быть нечто среднее между «Могамбо» и «Африканской королевой».

Мэгги убедили дать согласие на участие в съемках, упирая на то, что снимать будет режиссер, входящий в верхнюю пятерку, с которым она давно мечтала поработать, а сценарий писал обладатель двух «Оскаров». В пользу проекта говорило и то, что съемки решено было проводить в Кении, де ей не доводилось бывать.

Но едва они покинули Найроби, все пошло наперекосяк.

Во-первых, Мэгги оказалась без Конни, которая свалилась с жесточайшей лихорадкой. Во-вторых, ее известили, что снимать ленту будет совсем другой режиссер, поскольку выяснилось, что ее кумир ни в чем не может столковаться с продюсером. Вновь назначенный режиссер оказался совершенным новичком на натурных съемках. Хуже того, и павильонный его опыт тоже был равен нулю. Группой он тоже руководить не умел. Натуру выбрали самым неудачным образом – почти сразу чуть ли не все слегли с дизентерией, потому что питьевая вода оказалась зараженной.